Иван Бабушкин - Воспоминания И. В. Бабушкина

Но вот слесарь того же завода, Илья Костин, дал ему как-то раз прочитать прокламацию (народовольческого характера). На Бабушкина эта прокламация произвела громадное впечатление. С этих пор он стал смотреть на жизнь другими глазами. За прокламацией последовали нелегальные брошюрки. Потом Бабушкин поближе сошелся с товарищем по мастерской -— пожилым рабочим Фунтиковым (Афанасьевым). Тот втянул Бабушкина в революционную среду.

В своих воспоминаниях участник рабочего движения 90-х г.г. К. М. Тахтарев рассказывает, как зимой 1893 г. он впервые присутствовал на собрании рабочего кружка, происходившем на квартире Фунти-

кова, куда его привел народоволец М. Сущинский. В небольшой комнате, которую занимал Фунтиков в маленьком деревянном домике, в одином из закоулков около церкви Михаила Архангела, собралось небольшое число молодых рабочих; в числе их были Бабушкин, его друг Илья Костин, Н. Меркулов и еще два-три. Выступавший первый раз перед рабочими Тахтарев не без смущения стал говорить на тему о рабочем вопросе в России, предпочитая ограничиваться, главным образом, фактами, касающимися положения русских рабочих и рабочего движения за-границей. Потом, за чаем и закуской, начались оживленные разговоры, в которых главное участие принимали Фунтиков, Сущинский и Тахтарев. Сущинский налегал, главным образом, на политику, указывая на необходимость прежде всего покончить с самодержавием. Остальные из собравшихся, повидимому, стеснялись высказываться, предпочитая ограничиться вопросами. При этом наибольшую активность проявил Бабушкин.

«Во время этих разговоров я имел возможность присмотреться к присутствующим, — пишет Тахтарев. — Все они, кроме Бабушкина, были одеты, повидимому, в свое обычное платье, в пиджаки и косоворотки; высокие сапоги дополняли их рабочий костюм. Только один Бабушкин вносил некоторую дисгармонию своей внешностью. Он был одет по-праздничному. На нем было что-то в роде сюртука с жилетом, крахмальный воротничек и манишка, манжеты, брюки на выпуск. Волосы на голове были заботливо причесаны, и руки его, по сравнению с руками товарищей, были безукоризненно чисты. Помню, что эта внешность его произвела на меня первоначально не совсем благоприятное впечатление, которое было совершенно неправильным. Правда, по своей внешности он был в этот день скорее похож на принарядившегося приказчика, чем на рабочего, которого я представлял себе почему-то в том виде, какой имели остальные собравшиеся. Я тогда еще не понимал вполне естественного и понятного стремления рабочего к поднятию не только умственного, но и вообще культурного уровня своей жизни, вполне законного желания — хоть в праздничный день—забыть о серой обстановке своей обычной рабочей жизни и одеться как можно лучше. Впрочем, и Бабушкин потом приходил на собрания кружка одетый уже не так «торжественно», но всегда аккуратно» г.

Бабушкин регулярно посещал собрания этого кружка. Пропагандист «Петр Иванович» (под такой кличкой, знали рабочие Тахтарева) знакомил своих слушателей с учением Маркса, пользуясь для этого «Капиталом» в изложении Каутского («Экономическое учение Маркса»), давал читать для первоначального ознакомления брошюру Свидерского: «Труд и Капитал». Он знакомил свой кружок с историей рабочего движения за границей и с историей революционного движения, пользуясь для этого книгой Туна и брошюрами Плеханова и Кричевского.

Познакомился также Бабушкин с очень развитыми и сознательными рабочими-революционерами П. А. Морозовым и В. А. Шелгуновым. Эти новые знакомства, книги, беседы совершенно перевернули душевный уклад Бабушкина. Он твердо решил отдаться целиком делу освобождения рабочего класса. Очень скоро пришлось столкнуться ему с разногласиями между народовольцами и социал-демократами. У него были добрые знакомые и среди тех и среди других: из народовольцев он знал, напр., Сущинского, Фунтикова, из соц.-демократов Тахтарева и др. Кто из них прав, за кем должен итти рабочий-социалист? Бабушкин правильно решает эту трудную задачу и без колебаний становится на сторону социал-демократов. К февралю 1894 г. борьба народовольцев и соц.-демократов среди кружковых рабочих дошла до крайних пределов и происходила по самым различным поводам. Так, напр., рабочий Фунтиков (организовавший кружок, в который входил Бабушкин) передал накопленные кружком деньги (190 руб.) группе народовольцев. Из-за

1К. М. Тахтарев. Рабочее движение в Петербурге 1893—1901. Ленинград, 1924. Изд. „Прибой“.