Кевин Бэйлз - Одноразовые люди. Новое рабство в глобальной экономике

Существует также важное различие между рабом и рабыней. В мавританском обществе богатство мужчины традиционно измеряется числом женщин-рабынь, ему принадлежащих. Хотя рабов продают редко, тем не менее цена мужчины может колебаться от $500 до $700, взрослой женщины от $700 до $10 000, а молодая здоровая девушка может стоить еще больше. Дети рабыни всегда были и до сих пор являются собственностью своего хозяина вопреки закону, запрещающему рабство. Взрослые мужчины-рабы по закону не могут силой удерживаться своим хозяином, но взрослые женщины, особенно с детьми, редко находят защиту в суде. Хозяева могут удерживать женщину в рабстве силой или они могут просто помешать ей уйти, взяв под полный контроль ее детей. Чтобы воспрепятствовать бегству рабыни, детей часто передают от матери к другим членам семьи хозяина, живущим в других частях страны. Недавно несколько бывших рабынь подали иск на установление опеки над собственными детьми, удерживаемыми их бывшими хозяевами. Рабовладельцы обычно заявляют, что дети рабов — их собственные дети, и мать по сути является их собственной женой. Можно быть уверенным, что судьи и улемы в исламских судах примут подобный аргумент — в конце концов они сами владеют рабами. В любом случае мужчине позволено иметь до четырех жен, поэтому кто может доказать, что женщина-рабыня не одна из них? Сама женщина может отрицать факт замужества, но правительственные органы регулярно присуждают опеку хозяину, а не матери, что вряд ли является неожиданным результатом для работы правовой системы, в которой свидетельские показания одного мужчины приравниваются к свидетельским показаниям двух женщин и которая обязывает платить компенсацию за жизнь женщины вдвое ниже, чем за жизнь мужчины.

Всюду проникающее рабство означает также, что у раба нет никакого выбора. Раб, покинувший своего хозяина, вряд ли найдет другую работу. Семьи белых мавров не испытывают потребности в наемной рабочей силе, поскольку у них есть собственные рабы. Более бедные белые мавры, пастухи и земледельцы из касты зенага, связанные с семьями из касты хасанов вассальными обязательствами, также не станут (да и не смогут из-за своей нищеты) нанимать сбежавшего раба. Свободные не-мавры в Мавритании не имеют рабов, но обычно у них огромное число членов собственной семьи, которых они предпочтут нанять на работу, прежде чем обратятся к чужаку. Когда рабы уходят от хозяина, они уходят ни с чем. Не имея места для проживания, без каких-либо гарантий еды или одежды, они быстро впадают в полную нищету. Некоторые освободившиеся рабыни становятся проститутками, а мужчины влачат жалкое существование в городах, но для большинства освобождение означает голод. В обществе, организованном в огромные многопоколенные семьи, освобожденный раб — пария. Немедленно опознанный по цвету кожи, одежде, речи, бывший раб первым делом услышит вопрос от своего потенциального нанимателя: «Кому ты принадлежишь?» С точки зрения тех, кто распоряжается работой и ресурсами, бывший раб уже доказал свою ненадежность, повернувшись спиной к своей собственной «семье», и эта точка зрения разделяется многими рабами. На улицах толчется достаточное количество нищих, многие из них калеки, и это не позволяет рабам забыть, что с ними будет на свободе. Таким образом, рабы испытывают искушение освободиться, только если их хозяин очень жесток, но на деле физические избиения случаются редко. Все мои информанты, даже бывшие рабы, подтверждают это. Избиения, которые они описывали, воспринимались как «наказание ради дисциплины». В основном мои собеседники, похоже, чувствовали, что рабы, как и дети, чтобы хорошо себя вести, нуждаются в несильном битье попы. Когда же встречались случаи крайнего насилия, они осуждались всеми как нарушение законов ислама.

В такой ситуации хозяевам нет нужды удерживать рабов силой. Им очень легко сказать: «Уходи, если хочешь», поскольку они знают, что рабам некуда идти и нечем заработать на жизнь. Раб может попросить своего хозяина о плате за работу, но хозяин может отказаться платить. Изменение в законодательстве 1980 года отменило официальные обязательства рабов служить своему хозяину, но не реальность их работы и эксплуатации. В то время как официальное владение рабами было отменено, не были узаконены никакие изменения в трудовых отношениях: хозяева не обязаны платить своим рабам или обеспечивать им какие-либо социальные гарантии. Это позволяет продолжаться официальному обману запрета рабства. Мавританское правительство, хотя и признает, что сотни тысяч «бывших рабов» выполняют неоплачиваемую работу в обмен на еду и одежду, но настаивает на том, что это не рабство. Насилие редко требуется, чтобы добиться покорности от раба, поскольку вся социальная система поддерживает культуру порядка и послушания. Конечно, находящиеся у власти белые мавры и их правительство сохраняют монополию на насилие, они могут использовать его (и на деле используют) против воображаемых угроз, таких, как политическая оппозиция или организованная поддержка бывших рабов.