Кевин Бэйлз - Одноразовые люди. Новое рабство в глобальной экономике

Небольшое число детей, продаваемых в рабство в прошлом, превратилось в бурный поток в наши дни. Этот рост отражает огромные перемены, произошедшие в Таиланде за последние 50 лет, годы, когда страна проходила горнило индустриализации — процесс, терзавший Европу примерно столетие назад. Если мы хотим понять природу рабства в Таиланде, нам необходимо понять эти перемены, поскольку, подобно другим регионам мира, в Таиланде всегда были рабы, но никогда в таком количестве и никогда в такой системе отношений.

Экономический бум последних двадцати лет (окончившийся кризисом 1997 года) оказал огромное влияние на северные деревни. В то время как центр страны — район вокруг Бангкока — стремительно индустриализировался, север оставался без изменений. Цены на продукты, землю и инструменты выросли вместе с ростом экономики, тогда как доходы от производства риса и других сельскохозяйственных продуктов оставались неизменными, поскольку такова была политика правительства, обеспечивающая низкие цены на еду для заводских рабочих Бангкока. В то же время север был затоплен потоком потребительских товаров — холодильников, телевизоров, легковых автомобилей и грузовиков, рисоварок, кондиционеров — весьма привлекательных для потребителей. Потребность в этих товарах была высокой, особенно если семья стремилась обрести статус преуспевающей. Обстоятельства сложились так, что стоимость участия в этом празднике консьюмеризма могла быть оплачена из прежнего источника, который теперь стал гораздо более выгодным: продажа детей.

В прошлом дочери продавались в случае серьезных семейных финансовых проблем. Под угрозой потери заложенных рисовых полей и грозящей нищеты семья могла продать дочь, чтобы выкупить свой долг, но в основном дочери в качестве домашних работников ценились так же высоко, как если бы они продавались. Модернизация и экономический рост изменили ситуацию. Теперь на родителей давит желание купить потребительские товары, которые были неизвестны всего двадцать лет назад: продажа дочери может принести достаточно средств, чтобы купить телевизор. Недавний опрос в северных провинциях показал, что семьи, продавшие дочерей, в 2/ 3случаев могли бы избежать этого, но «предпочли покупку цветного телевизора или видеотехники» [25]. И с точки зрения родителей, желающих продать собственных детей, ситуация на рынке никогда не была такой благоприятной.

Потребность публичных домов в проститутках стремительно растет. Тот же самый экономический бум, который питает потребительские запросы в северных деревнях, наполняет карманы рабочих в центральных районах страны. Бедные экономические мигранты с рисовых полей ныне работают на строительных площадках или новых фабриках, зарабатывая во много раз больше, чем они получали, работая на земле. Возможно, первый раз в жизни эти рабочие могут делать то, что более обеспеченные тайские мужчины делали всегда: посещать публичный дом. Покупательная способность этого растущего числа клиентов борделей усиливает потребность в девушках с севера и поддерживает растущий бизнес сводничества и поставки девушек в публичные дома.

История Шири типична. Посредник — женщина, сама родом с севера, обратилась к семьям той деревни, где жила Шири, с предложением хорошо оплачиваемой работы для девочек. Родители Шири, возможно, понимали, что эта работа — проституция, поскольку они знали, что другие девушки из их деревни были отправлены на юг в публичные дома. После переговоров они получили 50 000 батов ($2000) за Шири, что составляет весьма значительную сумму для семьи рисоводов [26]. Этот обмен начинает цепочку долговых обязательств, которые обычно приводят к закабалению девушки. Согласно контракту между посредником и родителями, прежде чем девушка может оставить работу или начать посылать деньги домой, она должна погасить долг за счет своей работы. Иногда полученные суммы трактуются как деньги, взятые в долг родителями, и девушка выступает одновременно гарантом и средством возврата платежа. В этом случае чрезмерные проценты, начисляемые на долг, означают, что шансов возврата долга за счет сексуального рабства девушки практически нет.

Начальный долг Шири в 50 000 батов быстро растет. Привезенная на юг посредником, она была продана в публичный дом, где сейчас находится, за 100 000 батов. После насилия и избиений Шири сказали, что долг, который она должна вернуть публичному дому, составляет уже 200 000 батов. Кроме того, Шири узнала о других платежах, которые она должна делать, включая ренту за комнату в размере 30 000 батов в месяц, плату за еду и питье, медицинские взносы, штрафы, если она работает не в полную нагрузку или если клиент останется недоволен.