Кевин Бэйлз - Одноразовые люди. Новое рабство в глобальной экономике

В большинстве стран развивающегося мира правительства несут хаос в такой же степени. Однако их ведущий мотив — не нацистский антисемитизм, а алчность. Глобализация означает, что ценности, доминирующие в западных экономиках, переносятся в развивающиеся страны. Идея о прибыли как оправдании всего, успехе, дающем уважение, ведет вперед новое предпринимательство, которое вследствие этого игнорирует ценность человека. Государственная деятельность, которая ранее была некоммерческой (начиная от надзора за законодательством до помощи голодающим), превратились в прибыльный бизнес. Момент, когда политики и бизнесмены разделили новые доходы, стал началом коррупции. Когда правители начинают гнаться за огромным потенциальным богатством глобальной экономики, порядок в государстве разрушается. По словам Грейдера в таких условиях «закон всегда страдает. Связи общественного договора рвутся на части, и люди оказываются в ситуации, где каждый играет по своим правилам. Это ведет к другой периодически повторяющейся особенности экономической революции — коррупции» [105]. В любой стране присутствуют коррупция, но именно особая сила стремительных экономических перемен невероятно увеличивает и ее интенсивность, и ее размах. Существующие властные структуры опрокидываются, и разгорается битва за заполнение образовавшегося вакуума. Стабильные, хотя и бедные, экономики замещаются бессистемным развитием и эксплуатацией. И, как мы видели, в условиях отсутствия закона алчность может перевесить права человека.

Каждой стране присуща некоторая степень коррумпированности. Решающий вопрос заключается в том, что сильнее — коррупция или связи общественного договора? Вы можете задать одни и те же вопросы любому правительству в мире: работают ли люди, обладающие властью, начиная от президента до полицейского, согласно законам или в целях собственного обогащения? Общественные отношения формируются общими целями или эксплуатацией? Мой русский друг рассказал мне, насколько он был потрясен поведением полицейских в Америке: «Они остановили мою машину, но не потребовали денег!» Проблема проста: когда полиция становится прогнившей, прогнившим может стать все. Когда силовые структуры и стоящий за ними потенциал оружия и пенитенциарной системы действуют выборочно и с целью получения прибыли, закон просто-напросто перестает существовать. Лихорадка алчности сделает невозможным любой закон против рабства.

В разных странах мира полиция включена в рабовладельческую систему. Мы видели, как полицейские действуют в качестве охотников за рабами и жестоких надзирателей в Таиланде, Пакистане, Бразилии. Хотя во многих странах полиция прилагает немало усилий, чтобы покончить с рабством. В любом случае они опираются на свою козырную карту: монополию применения насилия. Где бы ни изучалось рабство, мы видим, что критическим фактором, обеспечивающим его существование, выступает неограниченное использование насилия рабодержателями. Чтобы рабодержатели могли ловить рабов и удерживать их в неволе, они должны держать их в подчинении при помощи насилия. Чтобы рабодержатели могли свободно применять насилие, исполнение закона должно быть извращено, и рабы должны быть лишены его защиты. Когда правительство и полиция коррумпированы, они торгуют правом на насилие (или просто предоставляют собственно насилие как услугу). В сущности, они продают лицензии на отлов рабов.

Подобное насилие может принимать разные формы — часто ужасающие, поскольку рабы относительно дешевы в сегодняшней экономике. И так как рабы не являются серьезным вложением, не будет большой потерей убийство или увечье одного из них. Даже в Индии, где древняя феодальная система смягчает конфликт, скрытое насилие существует. Только в Мавритании, где продолжает существование старая рабовладельческая система, хозяева смиряют свою жестокость, чтобы не попортить свою собственность. Конечно, поскольку рабы эксплуатируются в силу своей способности к труду, физическое насилие, которое может снизить их возможность работать, обычно применяется как последнее средство. Гораздо выгоднее сломить разум, а не тело. Постоянный психологический террор и разрушение сознания, которые заставляли некоторых заключенных концентрационных лагерей служить нацистам без сопротивления, являются общей угрозой, встречающейся во всех формах нового рабства.

Когда я впервые встретился с Шири в публичном доме Таиланда и заглянул в пустую безжизненность ее глаз, услышал безнадежность ее голоса и увидел сломленность ее личности и ее желания освободиться, я прикоснулся к ужасу жизни, пойманной и разрушенной для удовлетворения алчности рабодержателя. Сокрушить человеческое сознание не просто, но при достаточной жестокости, наличии времени и равнодушии к страданию это можно сделать. Это происходит во всем мире. Рабодержатели практикуют жестокость, коррумпированные полиция и правительство обеспечивают безнаказанное существование рабства, и венчает все это — материализм глобальной экономики, оправдывающий общее безразличие. Завершая круг и восстанавливая связь с переменами глобальной экономики, мы должны еще раз напомнить, что в то время как насилие — инструмент закабаления, целью рабства является получение прибыли. В отличие от прошлого века никто из современных рабовладельцев не тешит себя мыслью о том, что они «цивилизуют» своих рабов или ведут их к религиозному спасению. В бездуховной, убогой глобальной экономике рабству не нужны моральные оправдания: рабы эквивалентны выгоде. Часть этих доходов платится за насилие, необходимое для гарантии стабильности поступления прибыли.