Вячеслав Фаритов - Онтология трансгрессии. Г. В. Ф. Гегель и Ф. Ницше у истоков новой философской парадигмы (из истории метафизических учений)

Однако то же самое относится и к религии, и к искусству, и к культуре вообще. Не только в сфере сексуальной жизни человек безысходно расходует свою творческую мощь. Согласно Бердяеву, вся культура есть неудача творчества. [893]И религия, и искусство не в большей степени реализуют подлинный импульс творчества, нежели секс. «Культура во всех ее проявлениях есть неудача творчества, есть невозможность достигнуть творческого преображения бытия. Культура кристаллизует человеческие неудачи». [894]Кризис всех форм культуры есть знамение наступающего перехода к сверхкультуре, где творчество как создание лишь символических форм будет преобразовано в творчество самого бытия.

В предложенной Ницше критике культуры Германии и всей Европы есть глубокая правда, которую подчеркивает и актуализирует Бердяев. Ницше первым показал, что все существующие формы культурного бытия человечества уже изжили себя и что необходимо двигаться дальше в направлении созидания сверхкультуры. Только в молодые годы, в период написания «Рождения трагедии», Ницше связывал надежды на появление сверхкультуры с Европой, с Германией и с Р. Вагнером. Зрелый Ницше ясно осознавал, что задача созидания сверхкультуры выходит за пределы возможностей европейского духа. Ницше устремлял свои взгляды на Россию, в творчестве Толстого и Достоевского он видел не только симптомы восходящего нигилизма, но и зачатки будущей сверхкультурной эпохи. И Ницше был услышан, был принят и пережит в России. То, что Ницше мог лишь смутно предчувствовать, Бердяев раскрывает как миссию России: «В строгом европейском смысле слова в России почти что и нет культуры, нет культурной среды и культурной традиции. В низах своих Россия полна дикости и варварства, она в состоянии докультурном, в ней первобытный хаос шевелится. Эта восточная, татарская некультурность и дикая хаотичность – великая опасность для России и ее будущего. Но на вершинах своих Россия сверхкультурна: там заостряется мировой кризис культуры». [895]

Сверхкультура означает наступление эпохи творчества. Культурная эпоха была основана на устремлении к трансцендентному, на тоске по высшему и потустороннему, которое может получить лишь символическое выражение. Кризис культуры есть кризис трансценденции. Творчество бытия уже не может основываться на потусторонних идеалах, оно требует устранения границ между трансцендентным и имманентным. Эта задача может быть осуществлена только на основе трансгрессии. Как было показано выше, именно трансгрессия, а не трансценденция составляет онтологическое содержание творчества в философии Н. Бердяева. Трансгрессия освобождает творческие силы, порождает избыток и сверхбытие. Трансгрессия сама есть творческий импульс, способный расплавить все ставшее и застывшее и раскрыть пути созидания сверхкультуры. В европейской философии этот поворот к трансгрессии был начат Ницше. Переход к трансгрессии не означает отказа от трансценденции, но представляет собой осуществление трансцендентного в имманентном. Свое развитие это новое направление получает в русской философии.

Трансгрессия представляет собой универсальную перспективу бытия. Все, что существует, имеет границу: временную, пространственную, смысловую. Нарушение границ, трансгрессия, свидетельствует о том, что существующее достигло зрелости, достигло той точки, на которой оно начинает перерастать свои собственные границы.

Об этом говорит Гегель: «Наивысшая зрелость и наивысшая ступень, которых что-либо может достигнуть, это та, на которой начинается его гибель». [896](«Die höchste Reife und Stufe, die irgend etwas erreichen kann, ist diejenige, in welcher sein Untergang beginnt»). [897]

Об этом говорит Ницше: «Что стало совершенным, все зрелое – хочет умереть!» – так говоришь ты. Благословен, да будет благословен нож виноградаря! Но все незрелое хочет жить – увы!». [898](«Was vollkommen ward, alles Reife – will sterben!», so redest du. Gesegnet, gesegnet sei das Winzermesser! Aber alles Unreife will leben: wehe!»). [899]

Трансгрессия не ведет к свету потустороннего высшего мира, не ведет она и к мраку Ничто. Трансгрессия открывает новые перспективы существования, где гибель (Untergang) чревата новым зачатием (Zeugung): «Еще не видел я заката, который не был бы рождением и зачатием». [900](«Noch sah ich keinen Untergang, der nicht Zeugung und Empfängniß war»). [901]

Граница есть предел, определенность (Bestimmtheit) существования. За пределом находится возможность другой определенности: «в определенности – граница множественности новых форм» [902](«mit der Bestimmtheit eine Grenze der Vielheit neuer Formen»). [903]