Майкл Уайт - Стивен Хокинг. Жизнь среди звезд

Кто-то утверждал, что «Краткая история времени» так хорошо продается, поскольку нацелена на потерянное поколение «пост-яппи», зеленых, которые увидели в ней символ мудрости «нью-эйдж», а это сделало книгу в их глазах чуть ли не религиозным символом. Хокинга, естественно, подобные идеи лишь забавляют.

Что же думают о «Краткой истории времени» коллеги Хокинга? По правде говоря, многие ее и не читали, поскольку, по их мнению, это сомнительное развлечение. А те, кто читал, высказывают самые разные мнения. Многие пришли к выводу, что Хокинг рано остановился и книга должна была быть вдвое толще, но, возможно, это в них говорит профессионал.

Кому-то она нравится, кому-то нет. Не раз и не два приходилось слышать, как физики говорили, что Хокинг, наверное, напрасно объединил общепринятые научные выводы с собственными спекуляциями, зачастую противоречивыми, не сообщив рядовому читателю, где проходит грань. Кто-то считает, что краткие биографии Галилея, Ньютона и Эйнштейна, которые Хокинг поместил в конце книги, – это с его стороны претенциозно: словно бы он считает, что в какой-нибудь «Краткой истории времени» будущего следующей в этом ряду будет стоять его фамилия. Однако это мнение противоречит тому, как сам Хокинг воспринимает внимание журналистов к собственной персоне. На такие сравнения он ответил бы: «Это говорите вы, а не я». А на это многие сказали бы, что он имеет полное право считать себя ровней этому великому триумвирату.

Так что подлинная причина потрясающего успеха книги так и остается неясной. Одно очевидно: он превзошел самые смелые ожидания издателей, подписывавших договор на книгу, агента, оценивавшего ее коммерческий потенциал, а главное – автора и редактора, которые ее создали.

А последним примером вселенской славы этой книги пусть станет рассказ русского физика Андрея Линде. Вскоре после выхода книги в свет Линде летел на конференцию через всю Америку, и в самолете его соседом – что неудивительно – оказался какой-то бизнесмен. Во время полета Линде случайно заглянул в книгу, которую тот читал, и оказалось, что это «Краткая история времени». У них тут же завязался разговор – безо всяких официальных представлений и светских вступлений:

– Как она вам? – спросил Линде.

– Очень увлекательно, – ответил бизнесмен. – Оторваться не могу.

– Как интересно! – заметил ученый. – А мне показалось, что местами она очень трудная, а кое-какие пассажи я толком не понял.

На что бизнесмен закрыл книгу, положил ее к себе на колени, душевно улыбнулся и сказал:

– А хотите, объясню?..

Стивен Хокинг любит говорить, что близок конец теоретической физики. На протяжении 1980-х годов он упоминал об этом так часто, что в профессиональных кругах это стало клише, тем более что в самом начале десятилетия он сделал его темой своей лекции на церемонии вступления в должность Лукасовского профессора. Прошло десять лет, конец физики ничуть не приблизился, однако Хокинг оптимизма не теряет и твердит свое. Но если теоретическую физику и вправду ждет «конец», о котором так уверенно говорит Хокинг, даже после этого физикам будет чем заняться.

В интервью журналу «Newsweek» в 1988 году Хокинг сказал, что после открытия теории всего «останется много работы», но тогда это для физиков будет «словно альпинизм после Эвереста». [123]Другие космологи, в том числе Мартин Рис, предпочитают несколько иную аналогию. Они говорят, что выучить шахматные правила – это только первый шаг на длинном и интересном пути к титулу гроссмейстера. Долгожданная теория всего, говорят они, будет всего лишь эквивалентом шахматных правил для физики, а титул гроссмейстера так и останется далеко за горизонтом.

Ближайшая цель физики, Святой Грааль, до которого, по мнению Хокинга и многих других ученых, рукой подать, – это полная непротиворечивая единая теория, в которой все физические взаимодействия описываются одним набором уравнений. Чтобы понять, что это значит и насколько трудно найти такую теорию, нужно сначала рассмотреть современные представления об устройстве Вселенной – а для этого нам потребуются четыре разные теории, объясняющие разные свойства мироздания.

В XIX веке теорий требовалось только две, так что в этом смысле физика за последние сто лет стала сложнее. Ньютонова теория всемирного тяготения описывала силу, которая удерживает планеты на орбите вокруг Солнца и заставляет яблоки падать с деревьев, а уравнения электромагнетизма Максвелла описывали поведение излучения, в том числе и света, и силы, действующие между электрически заряженными частицами либо магнитами.