Майкл Уайт - Стивен Хокинг. Жизнь среди звезд

Но потом пришлось возвращаться в Кембридж и снова сталкиваться с суровой реальностью. Джейн почти сразу вернулась в Лондон, и началась старая система приездов по выходным.

За первый год замужества Джейн твердо встала на ноги. Она продолжила учебу и летом 1966 года получила диплом бакалавра. За это время она еще и перепечатала диссертацию Стивена. До этого ей по-прежнему приходилось ездить на выходные и праздники из Лондона в Кембридж, зато потом она смогла наконец поселиться с мужем в их доме на Литтл-Сент-Мэри-лейн.

Состояние Стивена тем временем ухудшалось. Природа его болезни такова, что во многих случаях она прогрессирует нерегулярными рывками. За периодом еле заметных перемен, который может длиться несколько лет, следует резкое ухудшение, а затем снова период относительной стабильности. После первого обострения и постановки диагноза симптомы у Стивена некоторое время не менялись, но за вторую половину 1960-х произошел настоящий обвал. Хокинг ходил уже с костылями, а не с двумя тростями. Его отец разочаровался во врачах, которые наблюдали Стивена, и решил взять лечение в свои руки. Он подробно изучил литературу по боковому амиотрофическому склерозу и прописал Стивену курс стероидов и витаминов, которые тот принимал до самой смерти отца в 1986 году.

Стивену становилось все труднее подниматься и спускаться по винтовой лестнице, которая вела в их спальню на втором этаже на Литтл-Сент-Мэри-лейн. Друзья, приходившие в гости по вечерам, замечали, насколько усугубилась болезнь у Стивена, когда видели, как он пробирается через гостиную и по лестнице, когда пора ложиться спать. Кто-то из знакомых вспоминал, что с ужасом наблюдал, как у Хокинга уходит четверть часа на то, чтобы добраться до двери спальни. Он не разрешал помогать себе и злился, когда с ним вели себя по-особому, не так, как с нормальным здоровым человеком. Джейн и их друзья уважали его точку зрения, но иногда это не могло не вызвать досады. Решительность и целеустремленность Хокинга было легко перепутать с заносчивостью и вредностью. Писатель Джон Бослау отмечал, что «в жизни не видел такого сложного человека, как Хокинг». [27]А Джейн вспоминает: «Кто-то называл это целеустремленностью, кто-то – упрямством. Сама я говорила и так, и этак. Наверное, это и держит его на плаву». [28]

На кафедре прикладной математики и теоретической физики и в кембриджской академической среде у Хокинга начала складываться репутация «трудного гения», к тому же его считали преемником Эйнштейна, пусть и в самом начале пути. Тогдашние знакомые вспоминают, что он был приветлив и оптимистичен, однако природная резкость, усугубленная болезнью, зачастую отталкивала от него окружающих.

Хокинг никогда не стеснялся выражать свое мнение во время докладов известных и уважаемых физиков, признанных светил. Большинство молодых ученых на его месте довольствовались бы тем, чтобы молча впитывать мудрость великих, однако Хокинг задавал беспощадно-точные, а зачастую и неприятные вопросы. Впрочем, подобное поведение вовсе не обижало маститых ученых, напротив, вызывало заслуженное уважение и укрепляло позиции Стивена в глазах ученого мира. Правда, некоторых современников это все же отпугивало. Коллеги зачастую побаивались приглашать его в паб на кружечку пива.

Умение не придавать особого значения телесной немощи и сохранять бодрость и оптимизм – величайший талант Хокинга. Он попросту не дает болезни взять верх. А физика – прекрасный способ отвлечься. Хокинг до того увлечен изучением природы и происхождения космоса и «игрой во Вселенную», как он сам это называет, что не позволяет себе тратить силы и время на размышления о собственном здоровье. Как-то раз, когда его спросили, бывают ли у него периоды депрессии из-за такого состояния, он ответил: «Обычно нет. Я могу заниматься чем хочу, несмотря на болезнь, и это дает ощущение того, что цель достигнута». [29]Невзирая на постепенное ухудшение речи и прогрессирующую атрофию мышц, для близких друзей он оставался прежним Стивеном Хокингом, которого они знали с первых дней в Кембридже, а тем, кто по-настоящему понимал его, доставалась и его душевная теплота.

И Джейн, и Стивен понимали, что медлить нельзя и сразу после свадьбы нужно заводить детей, и в 1967 году родился их первенец Роберт. Это снова стало переломным моментом в жизни Хокинга. Прошло всего четыре года, как у него нашли смертельную болезнь и сказали, что он проживет всего два года, а сейчас он стал восходящим светилом в мире науки, сохранил определенную независимость и подвижность исключительно благодаря силе воли и целеустремленности, а теперь еще и стал отцом вопреки всему. Как заметила Джейн: «Это явно придало Стивену стимул в жизни – ведь теперь он отвечал за крошечное беспомощное существо». [30]У него наконец-то все было хорошо. Карьера шла в гору, каждая новая опубликованная статья преодолевала очередной барьер на пути нашего понимания Вселенной, и каждое открытие укрепляло его репутацию перспективного молодого ученого. А рождение сына сделало Стивена еще счастливее в браке.