Семен Евгенов - Сто лет фотографии 1839-1939. Дагер, Ньепс, Тальбот

Диорама, Дагера, теснейшим образом связывается с предысторией фотографии. Работая над картинами диорамы, Дагер формировался в подлинного художника и энтузиаста светописи, он глубже и глубже изучал свойства света, убеждался, что при помощи света художник может творить чудеса, и, наконец, задался мыслью — задержать, навсегда закрепить чудесное световое изображение.

Эта идея захватила его примерно в 1822–1823 гг., т. е. в те же годы, когда начала работать его диорама; он отдавался этой идее с переменным рвением до тех пор, пока не достиг первых успехов, а затем отдался целиком, пока не добился всеобщего признания дагеротипии — первой разновидности фотографии.

Значение и роль парижской диорамы заключались не только в том, что работа над диорамой толкнула Дагера на работу по фотографии, не только в том, что диорама оказалась исходной точкой ряда проблем, с которыми, столкнулась впоследствии фотография, но и в том, что средства на изобретательскую деятельность в области фотографии Дагеру давала та же диорама.

Охваченный идеей закрепления светового изображения, Дагер временами, — и чем дальше, тем все чаще и чаще, — бросал кисть художника, и замыкался в лаборатории! Дальнейшую пропаганду диорамы и самую широкую деятельность в этой области он предоставил своему первому помощнику — художнику Бутону, до конца оставшемуся верным диораме.

Мы не будем подробно останавливаться на, любопытной, но не имеющей прямого отношения к нашей теме истории распространения диорам, отметим только, что вслед за Парижем диорама была построена Карлом Гропиусом в Берлине в 1826 году, причем Гропиус, специально ездил в Париж, и полностью скопировал дагеровскую диораму; затем диорамы строились в других столицах мира и носили характер своеобразных «кинотеатров 40-х годов».

Вернемся к Дагеру.

Задавшись идеей закрепления светового изображения, он начал с техники получения наиболее четкого уменьшенного изображения, начал с усовершенствования темной камеры, т. е. начал с оборудования прототипа современного фотоаппарата.

В этой области ему был полезен Шарль Шевалье, отец которого, известный оптик, имел в Париже оптическую лабораторию и магазин при ней. Дагер был частым посетителем этого магазина, куда он приходил посоветоваться с Шарлем Шевалье, поделиться своими идеями и планами в области получения и закрепления четкого изображения, Дагер понимал, что первая часть задачи — получение уменьшенного четкого изображения — без участия оптики решена быть не может. Широко пользуясь советами и оптическим материалом, который доставлял ему знаменитый парижский оптик, Дагер усовершенствовал существующую камеру-обскуру применением к ней в качестве «объектива» перископической линзы Воластона в ахроматической форме. Это был первый изобретательский или, вернее, еще только конструкторский опыт Дагера в области фотографии, не имевший, однако, существенного практического значении, так как оптики Шевалье в это же примерно время поставили у себя производство и продажу камер-обскур с призмой-мениском.

При одном из посещений Шевалье в декабре 1825 г. Дагер был заинтересован рассказом Шарля Шевалье о незнакомом, бедно одетом молодом человеке, который незадолго перед этим заходил в магазин. Этот молодой человек приценился к камерам-обскурам и жаловался, что у него нет средств на хорошую камеру.

— Если бы у меня была хорошая камера, я мог бы закрепить изображение на матовом стекле, — сказал он, и в доказательство показал Шевалье изображения на бумаге, полученные им, по его словам, при помощи света.

Оп даже оставил Шевалье флакон, коричневой, якобы — светочувствительной жидкости, при помощи которой получил эти изображения, и сообщил, как этой жидкостью пользоваться. Молодой человек сказал свой адрес и обещал зайти еще раз. Но Шевалье не записал и вскоре забыл адрес, а опыты с жидкостью не дали положительных результатов. Ничего не добился и Дагер, которому Шевалье предоставил эту жидкость. Оставалось ждать обещанного повторного посещения, но его так и не последовало, — молодой человек исчез в улицах большого города, унеся с собой тайну применения коричневой жидкости и, может быть, свое право первенства в изобретении фотографии.

Возможно, что этот эпизод, который Шарль Шевалье вспоминал до старости не без раскаяния в том, что не пошел навстречу молодому человеку и не уступил ему хорошую камеру-обскуру по более дешевой цене, побудил Шарля Шевалье быть в дальнейшем более внимательным и разговорчивым с покупателями камер-обскур.