Элизабет Лофтус - Миф об утраченных воспоминаниях [Как вспомнить то, чего не было] [litres]

И все же Офше не собирался просто отмести вероятность того, что существовала некая организованная сеть сатанистов. Что-то происходило, и он хотел понять, что именно это было и откуда оно взялось. Если Пол Инграм действительно возглавлял сатанинский культ и тому можно было найти убедительные доказательства, Офше хотел участвовать в расследовании. Если же Пол Инграм признал свою вину, поддавшись давлению и внушению со стороны сотрудников полиции, желавших раскрыть преступление века, он тоже хотел бы в этом разобраться.

«Чем я могу быть полезен?» – спросил он прокурора.

Пол Инграм знал, что прокуратура связалась с Ричардом Офше, и он чрезвычайно охотно согласился рассказать этому седобородому профессору с темными добрыми глазами все, что тот хотел знать о его воспоминаниях и о том, как он извлекал их из памяти. К тому времени, в начале февраля 1989 года, Инграм перенес более двух месяцев интенсивных допросов, а его попытки добраться до потерянных воспоминаний переросли в регулярно повторяемый ритуал.

Первым делом он молился. Священник убедил его, что Господь явит ему правду, если Инграм будет исправно молиться, прежде чем приступать к процессу восстановления воспоминаний. После хорошего, долгого разговора с Богом он садился на кровать, закрывал глаза, начинал глубоко дышать и старался расслабиться. Это было проще делать ночью, когда другие заключенные укладывались спать и в тюрьме становилось относительно тихо, но Инграм старался делать упражнения на расслабление по многу раз и в течение дня.

Следующим этапом было «очищение разума». Инграм пытался вообразить, что он растворяется в теплом белом тумане – это упражнение на визуализацию попалось ему в одной журнальной статье. Отец Брейтан также советовал ему во время очищения разума использовать воображение. Брейтан предложил Инграму проводить не менее восьми часов в день, пытаясь увидеть истину мысленным взором.

«Представь, – говорил ему священник, – что это твой полноценный рабочий день». Брейтан не советовал Инграму читать вестерны или другие романы и даже говорил, что изучение Библии не должно мешать его экскурсам во внутренние чертоги разума.

Как только Инграму удавалось войти в этот теплый белый туман, он пытался задержаться в нем на несколько минут, терпеливо ожидая, когда его разум наполнится образами. Через какое-то время в его сознании снова начинали всплывать фрагменты воспоминаний. У него не было или почти не было контроля над этими эфемерными образами, и иногда они не имели никакого отношения к конкретным воспоминаниям, которые он пытался реконструировать.

Пока Инграм описывал характер этих причудливых, обрывочных, по большей части визуальных воспоминаний, Офше начали одолевать подозрения. Не путает ли Инграм фантазии с реальностью? В сознании Офше без конца всплывала фраза «механизм внушения». У Пола Инграма была проблема – большая проблема, а когда у человека есть проблемы, он подвержен влиянию людей, которые утверждают, что могут их решить. Чем более неуверен в себе и неуравновешен такой человек, тем легче на него повлиять. А Пол Инграм представлял собой дрожащий комок неуверенности и неуравновешенности. Ему не терпелось всем угодить, он беспокоился о безопасности семьи, с готовностью верил предписаниям Библии и советам психотерапевтов и отчаянно желал положить конец своим мукам.

Офше ничуть не сомневался, что Инграм визуализирует определенные события и что эти картинки кажутся ему отображением реально пережитого опыта. Но «настоящая» визуализация, сон наяву и галлюцинация – это не то же самое, что воспоминание о реальном событии, факт которого можно подтвердить. Как только Инграм согласился с базовой парадигмой (твои дочери говорят, что ты их изнасиловал; должно быть, твой разум вытеснил воспоминания об этом; если ты по-настоящему постараешься, ты сможешь найти эти воспоминания; признайся и истинно свободен будешь), он сразу начал искать для нее обоснования. Как только вымышленная история укоренилась в его разуме, она начала генерировать доказательства собственной правдивости. Домыслы Инграма легли в основу его «воспоминаний». Чем больше он фантазировал, тем глубже уверялся в собственной виновности и тем неудержимей его тянуло к признанию. Воображая, как все это могло произойти, он убеждал себя в том, что так оно и было. А отсутствие воспоминаний он объяснял себе загадочным механизмом, суть которого ему подробно разъяснили: вытеснением.