Константин Сонин - Когда кончится нефть и другие уроки экономики [львиная доля примечаний (сносок) отсутствует)]

Фил Кифер, ведущий экономист Всемирного банка, когда я попросил его помочь разобраться в сути предъявляемых рейтингу претензий, объяснил, что при сборе данных возникает несколько проблем: две по существу и одна политическая. Первая существенная проблема состоит в том, что государственное управление – чрезвычайно многомерное понятие. Сведение его даже к шести параметрам – задача сложная и требующая решения множества мелких сопутствующих задач. Нужно исключить “пересечения” – если индексы, составленные разными исследователями, используют одни и те же первичные данные, то следует позаботиться о том, чтобы эти данные учитывались только один раз. Идея работы Дэниела Кауфмана и его группы [34], авторов проекта, состояла в следующем: если взять все доступные базы данных и правильно исключить “пересечения”, то случайные ошибки или индивидуальная тенденциозность одних исследователей будет компенсирована другими.

Вторая проблема состоит в том, что трудно определить, что такое вообще качество государственного управления. С высоты птичьего, то есть политологического, полета, в Китае нет выборов и, значит, нет наиболее эффективного государственного устройства – демократии. Китайские же руководители, наоборот, считают, что более совершенной административной системы в их стране и придумать невозможно. Нужен учет мнения населения? Вот, пожалуйста, партийный комитет. Нет подотчетности власти населению? Так вот же, чиновников расстреливают за коррупцию. Когда китайские исследовательские центры догадаются составить рейтинг стран с учетом числа посаженных в тюрьму коррупционеров и Всемирному банку придется и эти данные включать в свои агрегированные показатели, Китай получит гораздо более высокое место. Если, конечно, его не опередит благодаря тому же самому показателю какая-нибудь “исламская демократия”, в которой каждый, кто отличается взглядами от “отцов революции”, отправляется в тюрьму как “коррупционер”.

Наконец, политическая проблема заключается в том, что любой разговор о качестве управления воспринимается внутри страны куда острее, чем разговор о достоинствах и недостатках системы здравоохранения или образования. В России, конечно, даже мнение о том, что мороженое, произведенное по заграничной технологии, вкуснее местного, может вызвать резкую реакцию, но во многих развивающихся странах охотно соглашаются с тем, что их уровень развития в той или иной сфере не особенно высок. Только не в части государственного управления!

По пяти критериям из шести Россия значительно уступает Китаю. По двум – чуть отстает от Нигерии.

Главной сенсацией отчета Всемирного банка за 2007-й – последний предкризисный – год стал рывок африканских стран. Дело даже не в том, что в нем наглядно опровергается стереотип, согласно которому Африка обречена на многие десятилетия экономической стагнации. Истории о том, что африканский климат не так губителен для инвесторов, как казалось еще за десять лет до этого, в конце XX века, заполняют газеты. Отчет заставил смотреть на страны пристальнее – различать, скажем, Нигер и Нигерию. Может быть, стоит присмотреться к Танзании, Либерии, Руанде и другим странам, существенно улучшившим свои показатели в последние годы. А вдруг это новые Тайвань, Таиланд и Сингапур, мировые лидеры по темпам экономического роста второй половины прошлого века?

Согласно отчету, и в развитых странах не так все гладко. Поскольку вероятность терактов – важный фактор индекса, политическая стабильность снизилась даже в Америке. А в развивающемся мире стабильность – вообще довольно редкое явление. Среди десяти стран с самым большим ВВП в мире Индия занимает последнее место по политической стабильности, и это при том, что демократию в этой стране отрицать невозможно – на конкурентных индийских выборах голосует чуть ли не столько же людей, сколько во всех остальных демократических странах, вместе взятых! Низкое место говорит о том, что в стране, где давно не было военных переворотов, на индексе политической стабильности сильно сказываются вспышки регионального насилия. Из-за этого невысоки показатели Испании с ее вечным баскским и каталонским сепаратизмом, несмотря на все признаки стабильной демократии в течение сорока последних лет.