Вадим Ильин - Люди-феномены

Некоторые паранормальные свойства могут проявляться у таких людей и после смерти. Чаше такое случается с ревностными поборниками веры, которых впоследствии церковь, как правило, канонизирует, то есть причисляет к лику святых. Останки таких людей не разлагаются, остаются нетленными, признаются святыми мощами и в большинстве случаев приобретают чудодейственную, в первую очередь — исцеляющую силу. В настоящее время известны нетленные мощи более чем 100 святых. Их нетленность — одна из тех аномалий, которые с позиций современной ортодоксальной науки объяснению не поддаются [10, 2000, № 49, с. 23].

«Ну что ж, допускаю, что вес пли хотя бы часть из написанного здесь — правда, — может сказать какой-нибудь скептически настроенный читатель, перевернув последнюю страницу книги. — Но только сам я ни разу ничего подобного не пережил и не слышал, чтобы это произошло с кем-нибудь из моих родных, друзей или знакомых».

Что можно ответить такому читателю?

Вот я, автор этой книги, прожил уже достаточно долгую жизнь, в прежние годы регулярно летал в дальние командировки, с 1961 года за рулем, но ни разу (тьфу-тьфу!) не становился жертвой авиационной или автомобильной катастрофы, и ни с кем из моих родных, друзей или знакомых, слава Богу, ничего подобного не происходило. Но это не дает мне ни малейшего повода сомневаться в реальности упомянутых бедствий, которые, увы, регулярно случаются на земных и воздушных трассах всего мира.

Что же касается моего личного опыта подобных переживаний… Расскажу о двух случаях.

Лет 45 тому назад под Ленинградом, на южном берегу Финского залива, еще не было ни градообразующей Ленинградской АЭС, ни «града», ею образованного, — Соснового Бора. На их месте стоял небольшой поселок. А в протекающей дальше к юго-западу и впадающей в Финский залип быстрой речке Воронке вода была холодной и чистой. Помимо вездесущих плотвиц и окушков в ней водились форель-пеструшка и хариус, а по весне заходили метать икру минога и лосось. И я регулярно ездил — тогда еще на мотоцикле — побродить с улочкой по берегам этой речки и, как правило, без добычи никогда не возвращался.

Однажды в конце мая я выехал туда, как обычно, часа в 3 утра, чтобы с рассветом быть на месте и начать «промысел». Дорога шла по берегу залива через Стрельну, Петродворец, Ломоносов. Но уже на выезде из города, еще не доезжая Стрсльны, мне без всяких видимых причин стало как-то не по себе. Вроде все было в порядке: с вечера я выспался, физически чувствовал себя хорошо, двигатель моей «Паннонии» — в те времена довольно популярного у нас венгерского мотоцикла — работал нормально, погода стояла отличная…

Однако с каждой минутой внутреннее беспокойство возрастало. Вскоре оно перешло в гнетущее ощущение чего-то неотвратимого, предчувствие какой-то надвигающейся беды.

Решив, что все это глупости и что на это просто не нужно обращать внимания, еду дальше. Но где-то на пол-пути между Стрельной и Петродворцом мотоцикл вдруг стал сам по себе сбрасывать скорость. Поворачиваю ручку газа на себя до упора, а стрелка спидометра медленно сползает с 90 к 85, потом до 80, 70…

Я остановился, заглушил двигатель, постоял несколько минут. Снова включил зажигание, крутанул заводную педаль. Двигатель завелся «с пал-оборота». Но как только я тронулся с места, он начал чихать, мотоцикл никак не хотел разгоняться. А на душе — ну просто тоска смертная!..

В общем, повернул я назад. Двигатель сразу же бодро застрекотал, послушно набирая обороты, а мое гнетущее состояние стало быстро улетучиваться. Так что к дому я подъехал уже совершенно успокоившимся. Подумал было, не начать ли поездку сначала, но все же решил не искушать судьбу.

Ночные выезды на Воронку я совершал мною раз, но ни до этого случая, ни после ничего подобною со мной не случалось. Так что же это было — предчувствие несчастья?.. Если да, то какого? И кто меня от него спасал — и спас?..

Примерно в те же годы собрались мы как-то вечером небольшой, «трое на трое», но очень теплой компанией у одною из ее непременных участников — Валеры (царство ему небесное!). В ту пору он только что женился и жил с молодой женой в отдельной (по тем временам — роскошь) однокомнатной квартире. Мы выпивали, веселились, но выпивки, как это часто бывает, оказалось мало. Когда спохватились, был уже одиннадцатый час, а все магазины тогда закрывались в десять. И тут всегда спокойный и даже несколько флегматичный Валера говорит: «Понимаете, ребята, вообще-то, выпивка в доме есть. Зараза Томка (молодая жена) купила с получки бутылку шампанского и бутылку коньяка и спрятала. Пусть, говорит, лежат до моего дня рождения. А ждать-то еще почти месяц. Обидно!.. Я уж несколько раз искал, все перерыл — и в комнате, и на кухне. Даже шкафчик в уборной проверил. Не нашел».