Сергей Лысенко - Как раскрывать экономические преступления

Можно посоветовать детективу вести журнал (тетрадь) опроса свидетелей, куда заносить данные каждого свидетеля и краткую информацию, которую тот сообщил. Занеся личные данные свидетелей в журнал, детектив, по мере выявления новых лиц, подлежащих опросу в качестве свидетелей, дополняет список. Вписывает новые пункты по мере установления вновь открывшихся обстоятельств, по которым должен быть опрошен свидетель. Когда в порядке последовательности опроса нужно опросить очередного свидетеля, детектив по журналу быстро и безо всякого труда восстанавливает в памяти то, о чем он должен его спросить. Далее детектив следит, чтобы опрос производился в известной последовательности, чтобы не пропустить указанные в журнале темы вопросов. Во время опроса, в связи с показаниями свидетеля, у детектива возникают новые вопросы. Не прерывая его рассказа, детектив заносит в журнал и эти новые вопросы, чтобы не за быть их выяснить в беседе со свидетелем. Если опрошенный свидетель в своих показаниях назвал новое имя, показания которого могут иметь значение для дела, детектив должен новое лицо вписать в журнал и отметить в нем, по каким обстоятельствам надо будет этого свидетеля опросить. Если опрошенный свидетель сообщит об обстоятельствах, о которых может рассказать уже внесенный в журнал, то на его странице должен быть немедленно отмечен новый вопрос, по которому надо будет этого свидетеля опросить снова. Перечитав журнал, детектив может легко восстановить в памяти все дело. Сравнив план своих действий с карточками, он видит, что еще по плану не выполнил. Детектив должен найти общий язык с каждым опрашиваемым, приноровиться к его культурному и образовательному уровню, манере речи и т. д. Если же он опрашивает всех по шаблону, не умеет найти контакта с каждым отдельным свидетелем, можно заранее сказать, что немногого добьется такой детектив от опрашиваемого. Предоставляя свидетелю возможность свободно, в связном рассказе изложить свои показания, детектив не освобождается от обязанности руководить опросом, проявлять инициативу постановкой новых вопросов, быть активным при опросе. Свободный рассказ свидетеля детектив обязан отдельными репликами направлять так, чтобы рассказ касался сути дела, а свидетель не уклонялся от темы и не забегал вперед, упуская существенные подробности. В рассказе свидетеля о деле могут возникнуть новые, еще не известные детективу подробности. Обязанность детектива дополнительными вопросами эти подробности уточнить. Если у детектива имеются дополнительные вопросы к свидетелю он должен задать их по окончании его свободного рассказа. Количество возможных неточностей и ошибок в показаниях свидетелей будет значительно больше при опросе, проведенном методом “вопросы–ответы”, и значительно меньше в показаниях, данных в виде свободного связного рассказа. Это объясняется, во-первых, тем, что каждым поставленным вопросом может быть внушен ответ, во-вторых, тем, что при опросе способом “вопросы–ответы” ограничивается инициатива свидетеля и создается опасность неполного опроса. При этом способе опроса опрашиваемый рассказывает только о том, о чем его конкретно спрашивают; между тем, как это часто бывает, свидетель знает гораздо больше того, о чем его спрашивают.

Следует помнить, что предложенные детективом дополни тельные вопросы при неудачной их редакции могут содержать элементы внушения. Поэтому он должен так сформулировать дополнительные вопросы, чтобы как можно больше освободить их от элементов внушения. Здесь имеются в виду не так называемые наводящие вопросы, в самой редакции которых “наводится”, то есть подсказывается ответ. Речь здесь идет о самых простых, осторожно сформулированных вопросах, которые на первый взгляд вполне свободны от внушения, но все же могут подсказать и часто подсказывают опрашиваемому ответ. При опросе свидетель подробно рассказал о внешнем виде мошенника, которого видел. Желая уточнить его рассказ, детектив задает ему вопрос: “Что было в руках у мошенника?” Казалось бы, простой, свободный от внушения вопрос. Сравним его с таким же вопросом, но поставленным в другой редакции: “Было ли что-нибудь в руках у мошенника?” Легко заметить, что оба эти вопроса серьезно разнятся по своим формулировкам.

Опрашиваемый, отвечая на вопрос в первой его формулировке, силится вспомнить, что же именно было у мошенника в руках, ибо сама формулировка вопроса содержит констатацию того, что в руках у мошенника что-то было. Эта формулировка как бы подсказывает, внушает свидетелю, что у мошенника в руках было что-то и задача свидетеля заключается в том, что бы вспомнить и сказать, что же именно было в руках. Отвечая на этот вопрос, опрашиваемый как бы исключает саму возможность того, что в руках у мошенника ничего не было. Второй вопрос больше свободен от внушения, ибо он не со держит констатации того, что у мошенника в руках что-нибудь было. Свидетелю предлагается свободно вспомнить, было ли что-нибудь в руках у мошенника. Не имея намерения в какой бы то ни было степени подсказать свидетелю ответ, детектив часто неудачной формулировкой предлагаемого им вопроса ограничивает свидетеля выборе ответа, направляет воспоминания свидетеля по неверному пути. Нередко от едва заметного нюанса, от ударения на слове, от простой перестановки слов меняется суть вопроса и в нем скрывается если не прямой, то в значительной мере внушенный ответ. Поэтому нужно, чтобы детектив не только предварительно проработал план опроса, отметив, по каким вопросам и в какой последовательности он должен опросить свидетеля, но и сформулировал бы основные вопросы, какие он собирается задавать свидетелю. Чтобы избежать внушения, заложенного в самой редакции вопроса, часто приходится разбить его на несколько последовательных вопросов. Даже такой явно наводящий вопрос: “Не правой ли руке вымогателя вы видели револьвер?” можно сделать свободным от внушения, если разбить его на ряд последовательных вопросов. Для этого нужно предложить свидетелю последовательно такие вопросы: “Не заметили ли вы чего-нибудь в руках у вымогателя?”, “Не револьвер ли был в руках у вымогателя?”, “В какой руке вымогателя вы заметили револьвер?” Если предложить свидетелю эти вопросы в указанной последовательности, то в значительной мере обеспечивается свободный от внушения ответ свидетеля. Вопрос: “За метили ли вы что-либо в руках вымогателя?” свободен от какого бы то ни было внушения, свидетель должен вспомнить только одно: видел ли он что-либо в руках вымогателя. Ответом на этот вопрос может быть односложное “да” или “нет”. При отрицательном ответе на этот вопрос все остальные вопросы о револьвере отпадают. За положительным же ответом свидетеля могут последовать ответы и на все дальнейшие вопросы. При таком расчленении вопроса на несколько отдельных последовательных вопросов легко избежать внушения, заложенного в его формулировке, и легко получить от свидетеля свободный, не внушенный ответ. Дети, имея ограниченный круг представлений, значительно хуже, чем взрослые, воспринимают общую картину события и значительно хуже взрослых воспроизводят ее. Дети способны охватить только отдельные, доступные их пониманию, а значит и восприятию, факты и обстоятельства, но они по большей части лучше взрослых запоминают увиденное, надолго сохраняя воспринятое в своей памяти. Подростковые дети имеют склонность к максимализму и усугублению увиденного. Стремятся делать собственные выводы и давать оценку увиденному. Поэтому опрос такого свидетеля возможен только об обстоятельствах, доступных его пониманию.