Константин Станиславский - Полный курс актерского мастерства. Работа актера над собой [litres]

Работа над спектаклем протекала в весьма трудных для нас условиях. Первое – это сроки постановки, для нас непривычно сжатые. Я имел от первой читки пьесы до последней генеральной – 26 репетиций, 2 из которых ушли на общую и световую монтировку, то есть значит, на пьесу в 14 картин (3 акта) – 24 репетиции с исполнителями.

Немецкий зритель отвык от «длинных» спектаклей. Современная пьеса идет максимум два часа с одним антрактом, как правило, без декораций и гримов (арбузовская пьеса длится три часа с двумя антрактами). За последнее время всякая подлинность жизни на сцене, например настоящие слезы актеров, считаются «дурным тоном» и вызывают смеховую реакцию в зрительном зале.

Наше искусство, наши эстетические и творческие позиции были совершенно иными! Наконец, хотя в пьесе Арбузова нет того, что называют на Западе «пропагандой», ее первый акт происходит в осажденном Ленинграде во время войны, а во втором акте главный герой пьесы появляется на сцене в форме капитана Советской Армии с золотой звездой Героя Советского Союза, только что вернувшись с войны, – факт невероятный для западно-германской сцены. Нас предупредили, что это, с нашей стороны, своего рода «провокация», но мы не пошли на то, чтобы выпускать Марата в штатском.

Исполнители трех ролей пьесы были определены театром заранее еще до нашего приезда, что тоже создавало определенные трудности. К счастью, распределение ролей оказалось весьма удачным. И Леон Райнер (Марат), и Инго Эккерт (Леонидик), и особенно Антье Роош (Лика) оказались артистами очень одаренными, высокопрофессиональными, точными и старательными. С первых же репетиций возникла атмосфера абсолютного доверия и уважения, безусловного признания методов нашей работы, готовности выполнить любое режиссерское задание и требование. Такие же отношения сложились у А.П. Васильева со своими техническими цехами театра. Его умение сделать не только художественный эскиз и точный макет, но и профессиональный чертеж, его умение своими руками сделать нужную вещь или руководить пошивом костюмов вызвали всеобщее уважение и безоговорочное подчинение.

Каждое наше требование и желание исполнялось немедленно, точно и в прекрасном качестве, даже если это требовало заказов в другом городе. Например, образцы советской военной формы были доставлены из Бонна, запись боя Кремлевских курантов – из Франкфурта и т. д.

В коллективе театра стихийно возникла группа «болельщиков» и добровольных помощников нашей постановки. Свободные от других репетиций актеры сидели на наших репетициях, завлит театра Шлаге, режиссер Йохов, сам Ведекинд постоянно бывали на репетициях, спрашивая, не нужна ли в чем-нибудь их помощь. Репетиции посещались актерами Саарского телевидения, несколько репетиций пробыли искусствовед из Вены – Илга Кубела, издатель Шпиц из Гамбурга и т. д. Все это было важно еще и потому, что в ходе работы, естественно, возникали беседы на самые различные темы, связанные с Отечественной войной, мужеством защитников Ленинграда, послевоенными проблемами жизни нашего народа, варварством фашистов, разрушивших исторические и культурные ценности Ленинграда. Зная, что семья врача Мейсс из города Каальхоф (30 км от Саарбрюккена), будучи в туристической поездке в Москве и Ленинграде, сняла цветной видовой фильм об этих городах, я обратился к ним с просьбой показать эти фильмы участникам спектакля и желающим работникам театра, что они с большой охотой сделали.

<���…>

Премьера спектакля, состоявшаяся 19 февраля, имела большой успех. Зал был переполнен, слушали прекрасно. Актеры играли с большим подъемом. Вызовов было более двадцати. На спектакле присутствовал советник нашего посольства т. Е.А. Косарев. После спектакля был устроен бургомистром специальный прием-банкет, на котором выступили с речами обербургомистр Саарбрюккена Шустер, тов. Косарев, Ведекинд и т. д.

20 и 21 февраля мы просмотрели еще два «рядовых» представления. Зал по-прежнему был полон и аплодисменты и вызовы в финале были такими же, как на премьере. Е.А. Косарев выразил нам свое полное удовлетворение, как спектаклем, так и реакцией на него немецкого зрителя.

Нельзя не упомянуть еще об одном деле, первоначально не входившем в нашу программу. В начале февраля завлит театра Хайнц Шлаге предложил мне устроить концерт русской поэзии из произведений, которые я знаю наизусть. Сложилась программа из стихов Пушкина, Блока, Есенина, Маяковского, Симонова, Твардовского, Евтушенко. С доцентом факультета славистики Саарбрюккенского университета г-жой Халлат мы проделали большую работу по определению лучших переводов отобранных стихотворений. 11 февраля концерт состоялся. Завлит театра Шлаге читал короткую биографическую справку о поэте, затем режиссер Йохов читал немецкий стихотворный перевод и затем я – по-русски. Чтение перемежалось музыкой Чайковского, Рахманинова, Скрябина в исполнении на фортепьяно гл. дирижера театра Вильке. На концерте присутствовали студенты и преподаватели университета, представители интеллигенции Саарбрюккена, актеры театра. Концерт прошел с очень большим успехом. Особенным успехом пользовались «Россия» Блока, «Сергей Есенин» Маяковского, «Жди меня» Симонова (многие плакали) и «Партизанские могилы» Евтушенко. Через два дня Саарское радио предложило мне записать несколько стихотворений, а в дальнейшем во многих домах, куда нас приглашали в гости, вновь и вновь просили читать русские стихи.