Абдурахман Авторханов - От Андропова к Горбачёву

Есть у генсека еще и другая, для практической политики правящей догматической партии весьма важная, привилегия — это сан главного теоретика партии. Только генсек имеет право выдвигать оригинальные теоретические новшества в марксизме-ленинизме и пересматривать его устаревшие или просто неугодные сегодня догматы. Заметим сразу. Ни один из генсеков, включая Сталина, никаких новых теоретических вкладов в марксизм-ленинизм не сделал. Даже те «вклады», которые приписывались послесталинским генсекам, делали не они лично, а их советники и референты.

Русская история необычайно своенравна и полна причудами. Ведь как объяснить рационально, что первыми теоретиками марксизма в России были не большевики и не меньшевики, таких понятий тогда еще не было на свете, а идеологи русского либерализма — П. Струве, М. Туган-Барановский, С. Булгаков, Н. Бердяев, которые вошли в историю как «легальные марксисты» (они проповедовали свои марксистские взгляды в тогдашней легальной печати в России и издавали свои собственные журналы в Петербурге и Москве. Петр Струве даже был автором первого марксистского «Манифеста РСДРП», который входит и до сих пор в кодификацию КПСС (см. том первый «КПСС в резолюциях»)). Потом из них первые два стали идеологами русской демократической партии кадетов, а последние два богословами.

Основоположником русского марксистского социализма был будущий вождь меньшевиков Георгий Плеханов. На его трудах по марксизму училось все ленинское поколение большевиков. Плеханов умер в 1918 г. в Петрограде непримиримым врагом большевизма и Ленина, но года через два Ленин писал, что никто не может считать себя образованным марксистом, если он не читал все, что написал Плеханов.

В общепринятом смысле этого слова сам Ленин не был теоретиком марксизма, каким был Плеханов, зато Ленин был марксистским стратегом революции, каким не был Плеханов. Да и почти вся теоретическая элита русских марксистов находилась в рядах меньшевиков, большевики располагали мастерами революционного подполья и организаторами революционной пропаганды. После революции в теоретиках партии числился Н. Бухарин. Сталин как теоретик был ничто, как политический стратег — весь из Ленина, однако, как мастер власти, — выше Ленина.

Троцкий был выдающимся публицистом и трибуном. Он знал, как делать революцию, но совершенно не знал, что делать с властью, которую создали в результате революции. Не знал и основного урока всех революций — твоя же власть тебя же сожрет, если не сумеешь вовремя ее оседлать. Большевистские адъютанты Ленина по эмиграции, Зиновьев и Каменев, тоже не были теоретиками, а в политике оказались ничтожествами, ибо, сделавшись во время болезни Ленина бездумными союзниками Сталина, именно они проложили ему путь к единоличной тирании. Да, Сталин как теоретик был ничто, но как стратег стоял выше всех, благодаря изумительному дару обосновывать свои злодеяния ссылками на марксизм.

Ни в каких официальных партийных документах нет описания прав и обязанностей генсека. Даже в уставе партии упоминание о генсеке впервые ввел Брежнев на XXIII съезде КПСС в 1966 г. Эту инициативу Брежнева надо объяснить не только его известной манией к помпезности и внешней мишуре, но еще и хитроумным умыслом. В старом уставе говорилось, что пленум ЦК избирает из своей среды Президиум (Политбюро] и Секретариат ЦК, Брежнев предложил теперь добавить, что пленум ЦК избирает также и генерального секретаря ЦК. Это означало, что Политбюро не может выкинуть генерального секретаря, избранного пленумом ЦК и утвержденного на съезде партии, как он и его коллеги по Политбюро выкинули в свое время Хрущева. И все-таки пост генсека есть то, что из него делает его владелец. Известные слова Ленина из его «Политического завещания», что Сталин, став генсеком, сосредоточил в своих руках «необъятную власть» и что он, Ленин, не уверен, не будет ли Сталин злоупотреблять этой властью, доказывают, кроме всего прочего, что пост генсека правящей партии может дать его носителю де факто высшую власть и над правящей партией, и над государством, причем власть, не ограниченную ни уставом партии, ни конституцией СССР, в которой должность генсека вообще не указана.

Должность генсека через тридцать лет, в 1952 г., на XIX съезде, значит, еще при Сталине, была упразднена. Была создана новая должность — «первого секретаря» ЦК. Им стал Маленков. Став после смерти Сталина председателем Совета министров, Маленков вынужден был через пару недель оставить этот пост, который в сентябре 1953 г. занял Хрущев. На том же съезде было переименовано Политбюро в Президиум ЦК. Какие же были мотивы этой перелицовки фасада диктатуры — до сих пор неясно. Если отставка Сталина с поста генсека на пленуме ЦК, избранном XIX съездом, является документально подтвержденным фактом, то как мотивы сталинской отставки, так и истинные причины переименования Политбюро и поста генсека неизвестны. Официальное объяснение, данное от имени ЦК Л. Кагановичем на XIX съезде, было куцым и невразумительным. Каганович сказал, что название «Президиум ЦК» лучше отвечает обязанностям, которые выполняет Политбюро. Восстанавливая старое название Политбюро, брежневское руководство повторило Кагановича, только в обратном порядке: название Политбюро лучше отвечает обязанностям, которые выполняет Президиум.