Мартин Форд - Архитекторы интеллекта. Вся правда об искусственном интеллекте от его создателей

Б. Г.: Да, верно, Алан был ключевым игроком в работе над Xerox PARC. На самом деле я работала с ним над созданием объектно-ориентированного языка программирования Smalltalk. Целью было создание системы, подходящей для обучения в детских садах и школах. Моя детская сказочная программа должна была быть написана на Smalltalk. Однако до того, как система Smalltalk была закончена, я поняла, что детские истории – это не просто истории, которые нужно читать и понимать. Они призваны прививать культуру, и задачу Алана мне будет очень тяжело выполнить.

В то время первая группа систем понимания речи также разрабатывалась в рамках проектов DARPA (Управления перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США), и сотрудники SRI International, работающие над одной из них, сказали мне: “Если вы готовы рискнуть, работая над детскими историями, почему бы вам не поработать с нами над более предметным языком, направленным на диалог, но использующим речь, а не текст”. В результате я включилась в работу над системами, которые помогали людям в выполнении задач, и именно тогда начала проводить исследования в области искусственного интеллекта. Именно эта работа привела меня к открытию того, что диалог между людьми, работающими вместе над задачей, имеет структуру, которая зависит от структуры задачи, и что диалог – это гораздо больше, чем просто пары вопросов-ответов. Исходя из этого, я поняла, что как люди мы вообще никогда не говорим обособленными высказываниями, расставленными в нужной последовательности. Всегда существует структура, как, например, в журнальной или газетной статье, учебнике, и что мы можем смоделировать эту структуру. Это был мой первый крупный вклад в обработку естественного языка и искусственного интеллекта.

М. Ф.: Идея представить математически структуру диалога была прорывом в области естественного языка. Каким образом вы к ней пришли?

Б. Г.: Изначально перед нами стояла задача построить систему, умеющую вести естественный беглый диалог с человеком. Алана Кея тоже интересовало создание систем, которые будут адаптироваться к людям, а не наоборот.

В то время в лингвистике велись работы над синтаксисом и формальной семантикой, а в computer science – над алгоритмами синтаксического анализа. Уже была известна огромная роль контекста, но не было инструментов, математического описания и вычислительных конструкций для учета контекста в речевых системах.

Нам нужно было получить образцы реальных диалогов, которые ведут люди, совместно решающие некую задачу. Для этого двух человек, играющих роли эксперта и ученика, посадили в разные комнаты, чтобы исключить невербальную передачу информации, и попросили эксперта объяснить ученику, как выполнить некие действия. Проанализировав полученные диалоги, мы смогли понять их структуру и то, как она зависит от структуры задачи.

Позднее совместно с Кенди Сиднер мы написали статью Attention, Intentions, and the Structure of Discourse («Внимание, намерения и структура дискурса»), в которой рассказали, что диалоги имеют структуру, которая обусловлена самим языком, причинами вступления в диалог и целями каждого участника. Эта интенциональная структура представляет собой обобщение структуры задачи. Всеми этими аспектами управляет модель состояния внимания.

М. Ф.: Если сравнивать разработки «тогда» и «сейчас», что сильнее всего изменилось?

Б. Г.: Мы перешли от практически глухих речевых систем к системам, которые потрясающе обрабатывают речь. Улучшился анализ предложений и вычленение значений из них.

Но диалоговые системы, по сути, не работают. Они отлично справляются со всем, что попадает в рамки заданных сценариев, но реальные люди редко так разговаривают. Иногда ошибки, которые совершает система, создают серьезную этическую проблему.

Аналогичным образом обстоят дела со встроенными в смартфоны персональными помощниками. Например, если спросить, где находится ближайший травмпункт, вы получите его адрес, а вот в ответ на вопрос, куда обратиться с вывихнутой лодыжкой, система, скорее всего, просто откроет веб-страницу с информацией о способах лечения растяжений.

С этими проблемами сталкиваются и диалоговые системы, способные обучаться на данных. Летом 2017 г., когда Ассоциация по компьютерной лингвистике вручала мне награду, я обратилась к тем, кто работает над системами естественного языка на базе глубокого обучения, и сказала, что микроблоги Twitter не годятся в качестве примеров диалогов – нужны реальные данные.