Юрий Гармаев - Незаконная деятельность адвокатов в уголовном судопроизводстве, средства предупреждения и нейтрализации

Среди всех гарантий независимости адвоката, обратим особое внимание на положение ч. 2 ст. 18 Закона об адвокатуре. В нем говорится, что адвокат не может быть привлечен к какой-либо ответственности (в том числе после приостановления или прекращения статуса адвоката) за выраженное им при осуществлении адвокатской деятельности мнение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность адвоката в преступном действии (бездействии) [92] Далее в тексте работы данная норма, для краткости, будет называться «правило ч. 2 ст. 18 Закона об адвокатуре». . Единственно на что не распространяются указанные ограничения – это на гражданско-правовую ответственность адвоката перед доверителем в соответствии с настоящим законом.

Это положение закона, как нам представляется, сформулировано неудачно, не соответствует целям законодательства и противоречит его смыслу.

Буквальное толкование данного правоустановления приводит к выводу о том, что если адвокат в своей устной и/или письменной речи, при осуществлении адвокатской деятельности, допустит какие-либо незаконные и аморальные высказывания в форме мнения, то он не может быть привлечен к какой-либо ответственности. В том числе он не может быть лишен статуса адвоката, если только его действия не будут подпадать одновременно под признаки преступления, в совершении которого этот адвокат будет признан виновным приговором суда, вступившим в законную силу.

Складывается весьма парадоксальная ситуация. Предположим, что адвокат нарушил профессиональную тайну, отказался от принятой на себя защиты, оскорбил участников процесса, разгласил данные предварительного расследования и т. п. Заметим, приведены весьма распространенные в практике правонарушения.

Заинтересованный орган (суд, прокуратура, территориальный орган юстиции) или гражданин направляют представление (жалобу) в адвокатскую палату субъекта Российской Федерации с предложением о привлечении этого адвоката к дисциплинарной ответственности, вплоть до прекращения его статуса.

Но теперь, с учетом комментируемого положения, адвокатская палата, на основании заключения своей квалификационной комиссии (ч. 2 ст. 17 Закона) может отказать в рассмотрении любого такого обращения со ссылкой на то, что допущенные адвокатом нарушения, какими бы грубыми они ни были, являются «мнением, выраженным при осуществлении адвокатской деятельности». Субъекту внесения представления (жалобы) в таком случае будет предложено «подождать» до вступления в силу приговора суда, который осудит такого адвоката за совершение преступления.

Таким образом, адвокат еще может быть хоть как-то наказан за действия, содержащие признаки состава преступления. Хотя практическим работникам хорошо известно, насколько порой уголовное наказание бывает несоразмерно содеянному, как долго, до полной потери актуальности приходится ждать его назначения. А ведь недобросовестный адвокат все это время продолжает работать, механизма отстранения его от осуществления профессиональной деятельности не существует.

Но это, как говориться, «полбеды». А что, если недобросовестный защитник, например, грубо нарушил адвокатскую тайну (ст. 8, п.п.5 п. 4 ст. 6 Закона), отказался от принятой защиты (п.п. 6 п. 4 ст. 6 Закона), действовал против интересов своего доверителя (п.п. 1 п. 1 ст. 7 Закона), или его действия являются нарушением иного федерального законодательства, Кодекса адвокатской этики, но при этом не подпадают под признаки преступления? Ведь очевидно, что многие, если не большинство нарушений закона (не уголовного), можно оценивать как пресловутое «мнение». Особенно сложно будет добиться наказания адвоката простым гражданам, например, доверителям, в отношении которых недобросовестный адвокат допустил грубые нарушения закона и/или норм профессиональной этики. Как людям добиться справедливости, если нарушитель прикрыт такой неприкосновенностью?

Предположим, что адвокатская палата, выявив грубое нарушение этики и закона, проявив принципиальность, приняла решение о прекращении статуса адвоката. Однако наказанный вправе обжаловать это решение палаты в суд (ч. 5 ст. 17 Закона) именно по этому формальному критерию – отсутствию вступившего в силу приговору суда по вопросу о «мнении». Весьма вероятно, что и суд, при всей очевидности правонарушения, недобросовестности адвоката, вынужден будет отменить решение адвокатской палаты по этому самому, чисто формальному критерию.