Роман Силантьев - Феномен новообращенных мусульман в современной России. Сборник докладов участников конференции

В начале ХХ века стали называть себя мусульманами православные русские, предки которых были крещены столетиями ранее, как правило, насильно. В 1917—1922 годы в городе Благовещенске семь русских и поляков приняли ислам, написав в прошении: «Находя для себя приемлемым магометанское вероисповедание и желая принять ИСЛАМ, честь имею покорнейше просить Вас Гражданин Имам перечислить меня из Римско-Католического вероисповедания в магометанство и после привода к Исламу произвести наречение мне имя по магометанскому обряду. Гербовый сбор в сумме два рубля при сем прилагаю». Объяснение этого случая заключается в социальной и политической нестабильности «буферного государства» – Дальневосточной Республики.

И до начала ХХI века эта часть Азиатской России являет пример мирного развития ислама. Прибывшие сюда мигранты из других «мусульманских регионов» СССР успели настолько абсорбироваться (не отказываясь от своей веры), что первооткрыватель тюменской нефти азербайджанец Фарман Салманов для сибиряков – свой. Они ему воздвигли памятники. Именем чеченца геолога Дурдиева назвали месторождение.

Ныне, увы, Западная Сибирь и, особо, Тюменская область (вместе с автономными округами) занимает третье место по числу выехавших в Сирию. А по рейтингу межэтнической напряженности в 2013—2014 годы Ямал и Югра являлись субъектами с высоким уровнем этой напряженности (не уступая Северному Кавказу). Это регионы, по мнению экспертов, где «этнически мотивированное насилие начинает приобретать организованный, неоднократный характер». Пока большинство имамов – казанские татары, высока доля башкир, как правило, разделяющих позиции умеренного ислама. Увы, это пока, если не принять меры…

2. Восточная Сибирь и Дальний Восток – территории позднего освоения мусульманами (поволжскими татарами и башкирами. Именно в эти регионы в ХIХ веке направляли самых отпетых преступников-рецидивистов. Так, например, отбывал на Сахалине срок Султан-Фердали-Оглы, который убил единоверца в мечети «в присутствии многих жителей, при совершении убитым молитвы». А ведь согласно же Сунне пророка Мухаммеда «Перестает быть мусульманином совершающий убийство…».

Удивительная метаморфоза происходила со многими: тяжесть совершенных преступлений закрывала для значительной части мусульман возможность вернуться на родину, и после отбытия срока они оставались в Сибири и на Дальнем Востоке, записывая себя и детей в податное сословие. Отбывших наказание старались селить в отдаленных местах, с одной стороны, дистанцируя их от городского населения, с другой стороны – заселяя малообжитые земли. Кроме того, неукоснительно соблюдалось условие – численность диаспор не могла превышать третьей части коренного населения. Это бы надо учитывать и нашим миграционным службам, которые вновь вернувшись «в лоно МВД», должны быть «вооружены» методикой Хейнсона (Heinson), показавшего опасность от изменения этих пропорций.

Впрочем, в Сибири и на Дальнем Востоке имелись среди ссыльных те, кто проявлял себя ярым приверженцем экстремизма. Такими были сосланные последователи Багаутдина Хамзовича Ваисова (Сардара), создавшего «Императорский молитвенный дом мактаб Гирфан», то есть Мусульманская Академия. Канцелярия Сардара Ваисовского Божьего полка староверского мусульманского общества. Если в начале ХХ века для противодействия их разрушительной силе объединились власть, православные и исламские служители культа, то почему в начале ХХI века к почитателям ваисовцев с таким пиететом относятся некоторые из моих поволжских коллег, устанавливая им мемориальные доски?

В советское время ни одно из направлений ислама не имело преимуществ. Хотя ритуалы и внешний вид спецпоселенцев-мусульман (особенно суннитов шафиитского мазхаба и шиитов) очень отличались от ритуалов, которых придерживались их единоверцы в Сибири и на Дальнем Востоке. Возникали конфликты на бытовой почве с «этноконфессиональной подложкой», но и те, и другие испытывали давление политики воинствующего атеизма.

Неконтролируемый рост мигрантских потоков (в том числе маргиналов) повлиял не только на жизнь мусульман, но и на восприятие их обобщенного образа в глазах остального населения, в том числе и укоренившихся ранее их единоверцев. Опаснее другое, несмотря на декларируемую общеисламскую солидарность, не всегда уже и сами имамы в состоянии остановить конфликты между единоверцами, что случилось у азербайджанцев в городе Когалыме (с дагестанцами) и поселке Новофедоровское (с татарами).