Фёдор Крашенинников: По тонкому льду. Cтатьи 2008—2015 годов

Несмотря на незначительные, по российским меркам, претензии и мечтания, великодержавные амбиции потенциально есть у каждой европейской нации. За века войн и переделов каждый народ где-то был обделен и когда-то пережил свой расцвет, когда границы вдруг расширялись до фантастических пределов. У словаков была Великая Моравия, поляки и литовцы помнят о Великом Княжестве Литовском и Речи Посполитой, Великая Албания, Великая Сербия, Великая Румыния, Великая Финляндия – за каждым их этих словосочетаний стоят тома шовинистических произведений и, к счастью, маргинальные группировки реваншистов, верующих, что их геополитические фантазии на псевдоисторическом фундаменте когда-нибудь станут реальностью.

Имперский подход, по сути своей, вырождается и делается вредоносным сразу после крушения империи. Вместо великодержавного патриотизма и верности великой империи возникает жалкий и ушибленный шовинизм, густо замешанный на старательно лелеемом комплексе неполноценности. Дескать, были когда-то и мы рысаками! А потому – любите нас, бойтесь нас, почитайте нас, слушайте нас. Даже после того, как мы всё потеряли и проиграли. В шовинизме нет ничего национального, это негативное и разрушающее чувство. Вместо того, чтобы заняться обустройством собственной национальной жизни и собственного государства в его современных границах, все силы нации предлагается бросить на сведение имперских счетов.

Шовинистическая логика исходит из ложного посыла: империи де-факто нет, но мы закроем глаза и будем делать вид, что наши легионы стоят от шведской границы и вплоть до Канады, от моря и до моря. По имперской логике, Суворова надо ценить именно за побивание мятежных поляков, ибо для имперской политики усмирение бунта едва ли не важнее внешних побед. И потому даже в XXI веке надо горделиво поглядывать на поляков и при каждом случае им напоминать про то, как они были биты в 1612 году, и как славно мы их трижды поделили в XVIII веке, и как кроваво подавляли их восстания в XIX веке. Это все замечательно, но хотелось бы понять: какое все это имеет отношение к современным проблемам России? Поляки уже давно живут отдельно, и кто там кого покорял, поросло быльем – сейчас и границы другие, и поляки другие, да и русские тоже.

Между прочим, подобный подход уже сыграл злую шутку с русским национализмом в конце XIX – начале XX веков. В это время по всей Европе формировались национальные идеологии.

Увы, но в России в те времена вся борьба свелась к двум пунктам, которые современному читателю, к примеру сочинения В. Соловьева «Русская идея», покажутся архаизмом и глупостью: к т. н. «еврейскому» и «польскому» вопросам. А ведь действительно тогда считалось, что России прежде всего надо определиться, как быть с Польшей и что делать с евреями и чертой оседлости. Где-то в глубине уже зрела революция, надо было думать о судьбах своей нации, но лучшие умы России носились с поляками и евреями!

Бесконечные дискуссии на эти дурацкие темы занимают изрядную часть наследия славянофилов и западников. Я сам, занимаясь в университетские годы русской философией, испытал шок: в поисках национальной идеи я старательно читал славянофилов, и меня поражало, как можно было так много сил тратить на Польшу, если спустя всего несколько десятилетий Польша стала независимой! И теперь, когда нет ни польского, ни еврейского вопроса (в дебаты антисемитов с сионистами я вступать не желаю принципиально, ибо и те и другие смешны и нелепы), встает главный вопрос: а что с Россией-то делать? Как русским-то жить? Ответа, кажется, нет…

Потому что лучшие умы нации мучимы были навязанными текущей имперской политикой псевдопроблемами. В итоге есть множество книг и статей про русскую идею, но в них нет ничего, что могло бы пригодиться на практике сейчас. Прямо говоря, самой Русской Идеи как таковой там нет.

Между прочим, первый тревожный звонок прозвучал еще в гражданскую войну. Когда белогвардейцы попытались сконструировать себе хоть какую-то положительную идеологию, они ничего не смогли сделать, о чем свидетельствует весь ход гражданской войны. У большевиков была социальная и национальная политика (на уровне лозунгов, я имею в виду), а у «белых» – только негатив к «красным» и былинные запевы про «Единую и Неделимую».

От отсутствия собственной национальной идеологии берет свое начало и печальная тенденция перешивать под себя отходы германской националистической мысли. Это тем более глупо, что германский шовинизм уже дважды довел Германию до краха и сами немцы от имперской идеи отказались. Будем верить, что навсегда.