Елена Богатова - Инновационная экономика

Таким образом, для моделей роста потребовалось обоснование на микроуровне. Оно было разработано в модели Кэсса с предпочтениями, как главным фактором сбережения (Кэсс в 1965 г. обобщил модель Рамсея) и в моделях выбора сбережений, помещенных в модель с поколениями (М. Алле 1947 г., П.Самуэльсон 1958 г). Другим явлением, требовавшим включения его в модель, был технический прогресс. Наиболее известны в этом направлении работы К.Эрроу (статья о ноу-хау, 1962 г.), Узавы (о накоплении человеческого каптала, 1965 г), Ромера (1986) и Лукаса (1988), которые положили начало течению эндогенного роста [9] В модели Р.Харрода 1939 г. присутствовала эндогенная функция инвестиций, основанная на мультипликаторе, акселераторе и модели ожидания предпринимателей. Динамическое равновесие было крайне неустойчивым, а научно-технический прогресс не играл в модели самостоятельной роли. . Из неоклассических моделей следовало, что все страны, получившие равный доступ к современным технологиям должны иметь, при выходе на траекторию равновесного роста, сближающиеся между собой темпы повышения производительности труда (с поправкой на различные стартовые условия). Но в реальной экономике такая тенденция приблизительно соответствует наиболее индустриально развитым странам. Возникло течение протеста против свойственного неоклассической теории разделения технологических данных и общественно-экономических отношений, известное под названием «Кембриджской критики». Оно отстаивало невозможность логического определения общей меры капитала и, следовательно, применения функции Кобба-Дугласа.

В 70-е годы интерес к моделям роста упал в связи с возрастающим интересом к резким циклическим колебаниям, происходящим в западной экономике этого периода. После модели Солоу прогресс в этом направлении шел по пути усложнения математического аппарата без каких-либо прорывов в области содержательной экономической интерпретации. Различные исследования, выполненные в рамках неоклассических моделей роста с производственной функцией на статистическом массиве показателей динамики развития экономики США в различные периоды времени дали не совпадающие, но всегда высокие оценки вклада НТП в экономический рост (от 33 до 78 % 1909–1979 г)[13,21,24.] Согласно П.Ромеру такую отдачу дают расходы на НИОКР, а согласно Р.Лукасу – инвестиции в человеческий капитал. В формуле ожидаемого темпа роста Ромера появляется аргумент, зависящий только от технологических параметров (в отличие от «остатка Солоу»). Из модели Ромера также следует, что темп экономического роста находится в прямой зависимости от величины человеческого капитала, сосредоточенного в сфере получения нового знания. Отсюда следовало, что одной из макроэкономических функций науки является поощрение получения знания ради знания. Без этого невозможно рассчитывать на практическую отдачу науки в будущем.

В теориях циклов предметом изучения стали не внутренние, органические, генетические причины экономических циклов, а их внешние причины («ценовой сюрприз Лукаса», например).

Ценность эндогенной теории и построенных на предпосылке эндогенности моделей заключается в том, что они пытаются смоделировать эндогенный компонент научно-технического прогресса в качестве неотъемлемой части теории экономического роста. В рамках этого направления была предпринята попытка моделирования экономического сотрудничества, постороженная на идеях Шумпетера, и включающая ряд экономических систем, ведущих собственные НИОКР (Хоувитт).

Интенсивность нововведений (важная характеристика инновационного процесса) подчинялась распределению Пуассона [10] Распределением Пуассона, например, описывается распределение вероятностей случайной величины – числа испускаемых за время t а-частиц в модели радиоактивного распада. . Эффект конвергенции, который мог бы появиться в моделируемой системе при снижении темпов экономического роста в результате уменьшения предельного продукта, компенсируется повышением производительности труда вследствие освоения новых технологий.

Эндогенные модели имели два дискуссионных следствия. Эффект масштаба (1), возможность «экзогенного «регулирования темпов роста (2). Эффект масштаба, предсказываемый моделями, не подтверждался эмпирически. Ч.И.Джонс [13,с.47] предположил, что это происходит из-за предпосылки о неконкурентном характере научного знания. В дальнейшем исследование эффекта от масштаба привело к созданию новых моделей эндогенного роста, направленных на его нивелировку [13]. Для этой цели вводились функция полезности нововведений для среднего потребителя; предположение (предпосылка) о сложности обнаружения сопоставимых идей для идей, лежащих в основе базисных инноваций, нарушающей линейную зависимость между затратами человеческого фактора и конечными результатами; характеристики технологической системы; человеческий капитал, НИОКР, субсидии на образование, налоги [11] Попытка освободить темп эндогенного роста экономики от эффекта масштаба приводит к появлению этого эффекта на уровне доходов в расчете на душу населения. . Но массовые расчеты производственных функций с эндогенным техническим прогрессом практически не проводились.