А. Ларина - Живое знание. Часть 1. Живая психология Востока

4. Активность мужчины направлена вовне и по преимуществу в сферу предметных средств творчества. Это обязывает его, как сотворца Природы, свою предметно-деятельную активность соотносить с самой жизнью, воздерживаясь в своем прагматизме от гипер-активности, ибо она идет во вред жизни Природы, других людей и социума. Существенно то, что японец, «вооруженный» экофильными средствами интеллигента-Творца Жизни, сможет делать это, а рацио-личность Запада – это не делает.

5. Мужчина-творец должен брать на себя ответственность за жизнь других людей, Природу, социум – как умный и мудрый человек. Чтобы стать таким, он должен овладеть особой, мужской Живой логикой творчества, которая включает в себя еще и гармонизированную, метаформальную логику.

6. Мудрость мужчины-творца должна проявляться и в понимании ограниченности прямоты, прямодушия, открытости, которые могут обернуться прямолинейностью, огрубленностью, одномерностью, опасными в общении с Природой, социумом и другими людьми. Что и происходит на Западе.

7. Мужчине-творцу должна быть присуща ориентация на гармонизирующее само-развитие, ибо он, как активный субъект творчества Жизни, динамичен, находится в постоянном становлении, как и Природа. Это неизменное свойство его как творческой индивидуальности. Женщина, наоборот, представляет собою в творческом отношении постоянство в изменчивом мире. Вот почему их общая задача: гармонизировать свои отношения в эко-общение-творчество Жизни, составляя гармоничное единство друг с другом и со всеми иными сотворцами Жизни.

8. Мужчина, в отличие от женщины, – ориентирован не на семью, а вовне, на более широкую, эко-социальную общность, что впрочем, вовсе не исключает, а прямо предполагает сугубую индивидуальность (=замкнутость творческого процесса отдельной творческой личностью), что дополняется творческими достижениями других творческих личностей. В этом плане может быть разрешен тот, казалось бы, парадокс, когда “женскость” Японии (=Востока вообще) развивает мужчина. Он вместе с женщиной должен выступить основным субъектом развития всей системы эко-социальных форм общения в Японии-Мире. Этот же принцип, но в своем перевернутом виде, осуществляет и Запад, вынуждая женщину действовать по логике агрессивных мужчин.

9. Именно опосредствованность творчества мужчины отличает его от женски-непосредственного созидания жизни. Это качество превращает мужчину в основного субъекта экофобно-катастрофичной предметной деятельности. Вот почему так важно для него решить задачу повышения уровня творческой самокритичности – по отношению к тенденции предметизации. Это означает и большую преемственность творческой индивидуальности мужчины будущего по отношению к традициям Японии и Востока в целом в смысле непосредственности = неопосредствованности предметом системы гармоничного эко-общения. Это означает еще и содействие неживой Природе в раскрытии = развертывании потенций ее превращения в момент, внутреннее средство (например, скелет) саморазвития жизни. Это – ревитализация неживого.

И все же, говоря в целом о мужчине-творце как идеале, которым для нас являются А. Пушкин, Лев Толстой и др. творческие индивидуальности России, необходимо подчеркнуть, что основная часть работы по японизации опыта Евразии и Запада должна быть проделана с жесткой необходимостью в ближайшем будущем. Самое большее, что удалось сделать на данном этапе – наметить стратегию-программу общего, экософски осмысливаемого процесса смены всех парадигм Востока-Запада-Евразии. Фундаментальным основанием для реализации данной Стратегии является творчество интеллигенции России, создавшей основания и для качественно нового типа творческого потенциала, возникающего в лоне классической русской культуры и, естественно, наследуемой и субкультурой Японо-Руссии.

К тому же, Лев Толстой, А. Пушкин и др. русские поэты-писатели, будучи четырехмерными творческими индивидуальностями, а значит, обладая одновременно женской душой и мужским интеллигентным разумом, дают нам своим творчеством дополнительные художественные эмпирические основания для определения того, что такое подлинные Детскость и Женственность по-японски и в будущем, и что такое интеллигентный мужчина как Творец качественно нового и новой субкультуры Японо-Руссии и Жизни в целом. Такое взаимоосмысление японски-женского и интеллигентно-мужского творческих потенциалов дает шанс осмыслить по-новому и Детский, и Женский варианты творческой индивидуальности будущего (например, Льва Толстого как идеала). Фундаментальные эмпирические основания для самой постановки данной проблемы дает Восток, прежде всего буддизм, а значит, и синтоистски-буддистская Япония. Но вот эко-осмысление этих реалий возможно скорее всего средствами классической русской культуры, а значит, и нашей Экософии Творчества Жизни.