Н. Забила - Люди с красной скалы

— Зачем им зерно? Приманивать птиц в силки?

— Нет, они сами будут его есть…

— Зерно? Они будут есть зерно?

Много чудесного и непонятного видел Мабора у этих колдунов, живших на воде посреди озера. Но услышанное сейчас больше всего поразило его — пещерного жителя, питавшегося мясом. Есть зерно! Разве мало им рыбы в реке и озере и зверей в лесу?

— Они делают из зерна вот это, — сказала женщина и протянула Маборе лепешку с черной обугленной коркой.

Мабора откусил кусок лепешки, пожевал и с отвращением выплюнул. Волшебники из озера мигом перестали интересовать парня: отныне он презирал их…

Они едят зерно! Только подумать: они едят зерно!

— Я иду домой! — сказал он. — Если хочешь, женщина, пойдем к нам…

— Я не могу идти с вами. Они поймут, что вы были здесь, и догонят вас…

— Не догонят, — уверенно сказал Мабора.

— Нет, догонят… Они натравят своих собак и пустят их по следу…

Ей было стыдно признаться, что она уже стала женой мужчины со сверлом и что ей совсем не хотелось уходить на красную скалу. С другой стороны, она не хотела расставаться с Каи-Наи.

— Оставайся со мной, сынок… — как-то вяло произнесла она.

— Я не пойду к ним… Они убили моего отца. Я отомщу за отца, — злобно ответил Каи-Наи. — Пойдем, мама, с нами!

— Я не могу… Я слаба… Я не дойду до красной скалы…

— Пойдем, Каи-Наи! — сказал Мабора. — Твоя мать уже отведала еду беловолосых и не пойдет к нам…

— Пойдем, мама! — снова сказал Каи-Наи.

Женщина молчала.

Мальчик отвернулся и пополз по траве.

Мабора хотел было тут же идти домой, но вдруг в его голове зашевелилась неожиданная мысль: надо отомстить этим беловолосым волшебникам и зерноедам, пусть надолго запомнят людей с красной скалы! Он знает, как отомстить! Он сожжет срубленный лес, лежащий на берегу у лагеря, он сведет на нет весь труд жителей озерной деревни! Ему хотелось поджечь все селение, но он знал, что это невозможно.

Глаза Каи-Наи заблестели счастливым огоньком, когда Мабора поделился с ним своими мыслями.

— Мы устроим этим зерноедам хороший костер! — радостно сказал он.

Мабора и Каи-Наи спрятались в лесу и стали с нетерпением дожидаться ночи, чтобы осуществить свой план.

Когда село солнце, они снова подкрались к лагерю зерноедов. На берегу стоял шум и гомон. Здесь собралось почти все селение. Шатров и развешанной на палках рыбы уже не было, а на месте бывшего лагеря зерноеды разжигали теперь большой костер. Мабора и Каи-Наи, сидя на дереве, как белки, пытались понять, что еще придумали и что собираются делать эти проклятые зерноеды. Но то, что они увидели, так смутило и потрясло их, что они долго сидели молча, не веря своим глазам.

Когда костер запылал, к нему подбежали человек двадцать мужчин и парней; они выхватили из костра головешки, пробежали по берегу и подожгли срубленный и сложенный поленницей лес!..

Они сами исполнили месть Маборы!

Мабора и Каи-Наи бежали по лесу, а позади них на берегу трещал и горел срубленный лес. Зерноеды сожгли его, чтобы посеять на этом месте свои никчемные зерна.

ожно сказать, что обитатели красной скалы были народом очень опрометчивым. Они с интересом выслушали рассказ Маборы о жизни людей с озера, но запомнили только, что люди эти едят зерно, живут довольно далеко и не собираются сейчас нападать на племя красной скалы.

Поэтому они даже не подумали, что следует приготовиться к нападению врага. Колдун заявил, что владеет чарами, которые отпугнут любых зерноедов; надо только слушаться и уважать его, великого колдуна племени орла.

Промелькнуло лето. Север дохнул холодным ветром; закружились желтые листья и с тихим печальным шорохом стали падать на землю. Ветер уже вовсю гулял по лесу, под скалой ревели пороги, и река, миновав пороги, грустно лизала песчаный берег.

Каи-Наи спускался со скалы, стоял, прислонившись к дереву, и слушал рев порогов и печальный шорох, наполнявший лес. Он часто уединялся и думал о матери. Она отказалась от него и осталась с людьми, которые убили его отца и истребили родное племя. Он не понимал ее и не понимал того, что было у него на сердце. Осенний шум леса, тоскливый шорох листьев о чем-то напоминали ему, что-то говорили. Он прислушивался и ему казалось, что деревья и листья говорят о нем, но он был не в силах понять их язык и, не понимая, возвращался домой.