Коллектив авторов - Технологии сохранения и воспроизведения когнитивного опыта

Возможность «преобразования» некоторого объекта «в уме», мысленно, очень сильно влияет на всю жизнь человека. Его интеллект приобретает черты, недостижимые для животных. Благодаря этой способности человек уже и видит мир не таким, каким он непосредственно нам является. Если в раннем детстве я еще вижу, что луна бежит по небу за мной, когда я шагаю по аллее, то, будучи взрослым, я уже знаю, что это не так. И то, что я знаю, начинает изменять само мое видение. Не потому ли нас поражают картины талантливых художников, поскольку они изображают мир таким, каким мы реально его видим.

Эта особенность нашего восприятия, возникнув в детстве, оказывает на нас все более сильное влияние. «Ребенок начинает рисовать исключительно то, что его окружает… В этом смысле он – реалист. Но вместо того, чтобы рисовать предметы такими, какими он их видит, он их рисует такими, какими он их знает… Его реализм не зрительный, а интеллектуальный. Этот интеллектуальный реализм имеет значение, которое выходит далеко за пределы области рисунка. Действительно, ребенок и думает, и видит так, как он рисует. Его мысль реалистична, но это интеллектуальный реализм» (Пиаже, 1932, с. 191). «Ребенок рассуждает так, как он рисует, т. е. согласно некоторого рода „внутренней модели“, похожей на природу, но построенной умом и вследствие этого представленной так, что все в ней объясняется психологически и все в ней оправдывается» (там же, с. 192).

Современные исследования исследуют специфику понимания окружающего мира. Люди понимают устройство окружающего их мира в гораздо меньшей степени, чем им это кажется. Понятие «рамочной теории» было введено для понимания всех эффектов, связанных с влиянием интуитивных теорий (Keil, 2003). Но в нашем случае речь идет не о понимании, представленном во внутренней модели, а о преобразовании, знания о котором нельзя приобрести без преобразования. Эта наша «внутренняя модель» обычно весьма слабо учитывает особенности окружающей нас среды сопротивляться ее преобразованию. Например, размышляя о некотором объекте, мы представляем его неподвижным, застывшим, как бы ожидающим «нашего хода», наших действий. На самом же деле мир вокруг нас непрерывно изменяется, превращается, исчезает или появляется.

Сложности реального преобразования действительности хорошо известны, среди психологов (Дернер, 1997; Завалишина, 1985; Конева, 1999; Панкратов, 1997; Пушкин, 1965; Стрелков, 1999; Теплов, 1961; Holyoak, Morrison, 2005). Важнейшим фактором, усложняющим мышление в практической деятельности, оказывается «нестационарность среды», изменчивость условий, в которых происходит решение. «Данные, из которых должен исходить полководец, отличаются не только трудно обозримым многообразием, сложностью и запутанностью их взаимоотношений. Они, кроме того, никогда не бывают полностью известны» (Теплов, 1961, с. 280). Эти данные сложны, многообразны и труднообозримы, но они также малодостоверны и постоянно изменчивы. Поэтому полководцу требуется очень сильная «способность к анализу», чтобы разбираться в самых запутанных данных, обращать внимание на мельчайшие детали, выделять из них такие, которые могут при данных условиях иметь решающее значение.

Указанная специфика характерна для многих случаев профессиональной деятельности. Как правило, субъект имеет дело с комплексным объектом, который и отличается большим количеством сложно организованных элементов, находящихся в движении, изменении некоторых параметров. Производственный цех, где находятся работающие станки, сырье, выполняющие план рабочие и противник на поле поединка, как и больной (пациент), являются комплексными объектами для начальника цеха, для спортсмена и для врача. Во всех подобных случаях профессионал оказывается перед трудной задачей.

К числу особых трудностей практического мышления, управляющего преобразованием реальности, относится необратимость произведенных изменений. Если в своем воображении мы можем весьма значительно изменять объект, но – при желании – легко можем вернуть его в исходное состояние, то в практическом плане этого сделать нельзя. Если вы «только попробовали» пирог, то вернуться к целому пирогу уже невозможно. Более того, ваше пробное действие может произвести изменения и в ближайшем окружении, и эти изменения тоже необратимы.

Что же позволяет опытному профессионалу, эксперту справляться с такими задачами? В работе Б. М. Теплова впервые описываются приемы и средства, которые использует профессионал. Прежде всего, речь идет об особой организации опыта. Б. М. Теплов говорит о заготовках синтеза, как мы их называли. Профессионал имеет опыт реализации своих решений имеющимися средствами, в соответствии с которыми у него формируются излюбленные приемы, привычные подходы к анализу и критике возникающих идей. Из опыта также формируются и определенное видение каждой ситуации, склонность структурировать ее (синтез) определенным образом. Эти отработанные и проверенные подходы к воссозданию ситуации, адекватные индивидуальным особенностям профессионала и имеющимся освоенным средствам, своеобразные «заготовки синтезов», нередко описываются в работах психологов. Прежде всего, у Б. М. Теплова, где говорится, что для ума полководца характерен опережающий синтез, что аналитическая работа происходит через посредство «систем-анализаторов»: анализ с какой-то точки зрения, в свете каких-то идей и комбинаций (Теплов, 1961, с. 247). «При построении тактической модели, – пишет А. В. Родионов о спортсменах, – связываются два момента единоборства. Все ситуации, близкие по характеру к какой-то эталонной, вызывают одинаковые решения» (Родионов, 1968, с. 52). Центром синтеза в практическом мышлении становится комплекс средств и обстоятельств возможной реализации решения. Арсенал средств, комплексы реализации для данного профессионала в известной мере повторяются, формируя направленности синтезирования, «заготовки синтезов».