Брэндон Снид - Держи голову выше - тактики мышления от величайших спортсменов мира

Так почему же ЭЭГ не пользуется большей популярностью как инструмент? Все знают про таблетки, но начни рассказывать людям о тренировках с помощью ЭЭГ, и у них глаза раскроются от удивления.

Отчасти причина заключается в том, что то, что я называю здесь «оценкой ЭЭГ» и «тренировкой с помощью ЭЭГ», имеет и другие названия, отягощенные определенным багажом, в частности хиппарского характера: «биофидбэк» и «нейрофидбэк». В 1960-е и 1970-е «нейрофидбэк» стяжал дурную славу в немалой степени благодаря вниманию к нему знаменитостей, которые, руководствуясь благими намерениями, порой пытались обратить всех в «новую веру» слишком рьяно: в их числе были такие люди, как Джон Леннон и Йоко Оно, в прямом эфире телевидения нацеплявшие на себя оборудование для ЭЭГ и демонстрировавшие окружающим «альфа-тренировки». С недавних пор практикующие врачи начали прибегать к терминам наподобие «тренировка мозговой физиологии» и другим, аналогичным.

Впервые я многое узнал об этих технологиях из книги A Symphony in the Brain , написанной научным журналистом Джимом Роббинсом. Опубликованная в 2000 году книга была переиздана с обновлениями в августе 2008-го, и практикующие неврологи по всему миру, занимающиеся ЭЭГ, повсеместно раздают ее пациентам в качестве источника информации.

Книга начинается с рассказа Роббинса о том, что, когда он начал заниматься этим исследованием, он «смутно ассоциировал его с 1970-ми, с «Битлс» и трансцендентной медитацией. У этой методики был некий налет Нового века. Добавьте сюда словосочетание «мозговая волна» и всё покажется еще более дурацким». Но как только он узнаёт, на что способна ЭЭГ, он начинает считать ее «мощной настолько, что часто даже не верится».

НО КАК ТОЛЬКО ОН УЗНАЁТ, НА ЧТО СПОСОБНА ЭЭГ, ОН НАЧИНАЕТ СЧИТАТЬ ЕЕ «МОЩНОЙ НАСТОЛЬКО, ЧТО ЧАСТО ДАЖЕ НЕ ВЕРИТСЯ».

Как-то раз я не спал до трех утра, пытаясь дочитать книгу. Я выделял параграф за параграфом, пораженный описаниями Роббинса, показывавшего, как тренировки с ЭЭГ помогают людям во всём: от психических расстройств до эпилепсии, мигреней и фибромиалгии и как эти тренировки дают постоянный эффект в отличие от лекарств, помогающих лишь временно. Я был взволнован так сильно, что не мог заснуть, даже когда дочитал до конца, у меня случилось прозрение – то, что Роббинс называет «the ‘aha’ moment», «мгновение «Ага!». Он пишет: «Мгновение «Ага!» наступит тогда, когда мы как культура осознаем, что на самом деле имеем внушительный контроль над нашей нервной системой, и примем на себя эту ответственность. У человечества нет никаких причин страдать от широко распространенных недугов вроде тревожности, депрессии, синдрома дефицита внимания, синдрома гиперактивности с дефицитом внимания, хронической боли и целого букета других болезней».

Книга уже немного устарела по нынешним временам, но после прочтения я позвонил Роббинсу, и он сказал, что всё написанное в ней по-прежнему актуально. Единственное отличие современности в том, что сейчас технологии более доступны.

Однако трудности ЭЭГ заключаются не только в ее плачевной репутации: кажется, что в научном обществе она воспринимается всеми как приемный ребенок, к тому же рыжеволосый. Многие ученые противятся ей, руководствуясь догматическими убеждениями. Когда Роббинс пишет о том, что мощь ЭЭГ так велика, что часто даже не верится, понимаешь, что для многих ученых это в буквальном смысле так. Он имеет в виду, что в некоторых случаях циничные ученые не верят в то, что результаты исследований и правда так убедительны, как утверждают люди.

По большей части доказательства того, что тренировки с ЭЭГ работают, являются «анекдотическими» – то есть это попросту истории людей, когда-то что-то применявших для себя и утверждавших, что им это помогло. Ученые в основной своей массе не интересуются доказательствами анекдотического характера, видя в них, вероятно, даже вполне сто́ящий результат наблюдений и причину для дальнейшего продолжения исследований, но не что-то, ради чего можно было бы рискнуть репутацией. (Не помогает делу и то, что, когда люди начинают вещать о том, насколько мощной может быть эта технология, их речь начинает приобретать нотки жаргона проповедников.)

По меркам современных стандартов научной строгости ЭЭГ – непростой метод для исследований. В этом и состоит ее неоднозначность, о которой говорят скептики: дело не в том, что ЭЭГ опасна или неэффективна, а в том, что ученые не могут протестировать ее так же легко, как таблетку какого-нибудь препарата. Наиболее достоверные исследования – те, что проводятся по методу двойного слепого контролируемого плацебо-испытания с привлечением третьей стороны. Такой метод означает, что некоторые испытуемые получат собственно лекарство или пройдут лечение, тогда как другие не получат ничего, а третьим предложат пустышки вместо таблеток или ложное лечение – и при этом никто, даже сами исследователи, не будут знать, кому что досталось, вплоть до завершения испытания. Участие «третьей стороны» здесь означает, что человек или институт, профинансировавший и проведший исследование, не имеет никакого денежного или какого-либо другого интереса, помимо самого исследования.