Владимир Обручев: В неизведанные края. Путешествия на Север 1917 – 1930 г.г.

На бегу я вспоминаю, что у меня с собой аппарат, и жаль пропустить такой замечательный случай. Останавливаюсь, навожу аппарат: в поле его Рекс и медведь, довольно близко, шагах в пятидесяти. К сожалению, на фокус навожу слишком поспешно, и снимок выходит несколько туманный.

На краю утеса находим свои ломы и топоры — единственное наше оружие, — хватаем их и скатываемся вниз с крутого склона. Медведь делает это вслед за нами очень ловко и быстро: садится на зад и соскальзывает.

Внизу встречаем профессора Буткевича, который задержался здесь за сбором бактерий на снегу, и вместе с ним бежим дальше к берегу. Медведь пока остается сзади, возле матроса, спрятавшегося под льдину, но внимание его отвлекает Рекс своим лаем.

Между тем на "Персее" заметили наше бегство и отправили на помощь моторку. Но оказывается, ее только что перед этим собрались чинить и уже начали разбирать. Едва моторка успе вает отойти несколько десятков метров от корабля, как сваливается с оси маховик и шлюпка останавливается. Сидящие в ней Месяцев и старший механик, оба страстные охотники, принуждены остаться далекими зрителями всего происходящего и утешиться несколькими пулями, посланными в медведя почти за километр.

С "Персея" немедленно, с изумительной быстротой, спускают вельбот и спешат к берегу. Капитан пока что тоже стреляет с мостика в медведя. Тот уже оставил матроса и решает бежать за нами. Помощник капитана бросает ему полушубок, и мишка, встретив такую интересную "дичь", обнюхивает ее, хватает и, отойдя немного в сторону, начинает рвать, присев для удобства на задние лапы. Вид у него очень деловитый.

Мы бежим дальше на запад, с нами еще М. Кленова — мы только что встретили ее; она увидела за утесом другого мед ведя и возвратилась к нам, чтобы неожиданно принять участие в нашей, если можно так выразиться, "медвежьей охоте", где мы служили приманкой.

Вельбот подходит к берегу, и медведь бросается в воду и плывет навстречу. Бой происходит невдалеке от берега.

Мед ведь после первых двух пуль погружается в воду, но потом быстро оправляется и лезет к вельботу. Еще два выстрела — и зверь поворачивает к берегу, окрашивая воду кровью; еще два — и он прикончен. Гордые охотники притягивают тушу зверя к шлюпке, чтобы отбуксировать к судну.

Когда первое возбуждение проходит, мы отправляемся на работу, но на этот раз с ружьями. И теперь, когда видишь на снегу многочисленные широченные следы медвежьих лап, как- то приятнее чувствовать за спиной маузер. Второй медведь куда-то скрылся, и никому не удалось его увидеть. Вокруг шны ряют только юркие песцы, грязно-серые, негодные еще на мех, "не дошедшие".

Береговой галечник у мыса Желания покрыт мощным слоем выкинутых водорослей плавника, остатков судов, китовых костей. Мы находим несколько кубасов (стеклянные поплавки от сетей), консервные банки, моржовые клыки, — течения при носят сюда мусор из Европы и Азии.

В это время наши моряки восстанавливают крест Седова (на нем хорошо видна вырезанная ножом надпись: "Лейтенант Седов, 1913 г., 20 апреля") и рядом ставят большую деревянную пирамиду в одиннадцать метров высоты.

Теперь мыс легко будет отличить от других утесов на этом однообразном берегу.

Вечером на камбузе "Персея" свежуют медведя. Он матерый, старый, очень голодный — сала совсем нет, желудок набит водорослями, а из живности только сухое оленье копыто, которое он подобрал где-то на берегу, Недаром, бедняга, он так интересовался нами. В этом году при полном отсутствии льдов, на которых медведи обычно подкарауливают тюленей, им на Новой Земле приходится туго.

Мы тоже не имели давно свежего мяса и с аппетитом поедаем котлеты и штуфат из медведя.

От мыса Желания всем хочется пройти к Земле Франца Иосифа, к острову Уединения или еще куда-нибудь на северо- восток. Год совершенно исключительный; очень редко бывает, чтобы океан был абсолютно свободен ото льда; можно пройти далеко и открыть, быть может, новые острова или даже целый архипелаг.

Но капитан и начальник экспедиции неумолимы: у нас мало угля, мы можем сделать еще только один небольшой разрез — 120 миль на восток и один градус на север, до 78° северной ши роты. Правда, это уже рискованно: если на обратном пути нас хватит страшный "мордотык" — шторм в зубы, то мы не сможем дойти до Архангельска. И так сделано довольно — не каж дый год огибают Новую Землю и высаживаются на мысе Желания.

"Персей" уже однажды — в 1923 году — был у Земли Франца Иосифа. Несмотря на недостаток угля и продовольствия, Месяцев, руководивший тогда экспедицией, решился провести судно до этого архипелага, по справедливости давно уже при надлежавшего Советскому Союзу.