Владимир Обручев - От Кяхты до Кульджи. Путешествие в Центральную Азию и Китай

Но для меня эти условия были неудобны: я не мог работать по вечерам — писать дневник, просматривать и этикетировать собранные образчики пород и вычерчивать карту в общей комнате на кане, в тесноте среди толпы носильщиков, крикливых и назойливо любопытных. Приходилось требовать себе отдельную комнату. Хозяин постоялого двора иногда уступал свое тесное и пахучее помещение возле кухни; в других случаях приходилось довольствоваться частью сарая или загородкой, служившей жильем нескольким козам или свиньям, или же чердаком дома и искупать спокойствие для работы холодом, так как в таких помещениях не было топившегося кана, а свою походную печку я оставил в Сяочао, как равно и палатку. В густо населенном Китае хотя иногда и найдется место для палатки на какомнибудь пустыре, но подножного корма для животных нет, и им все равно нужен постоялый двор, поэтому палатка и печка составляли лишний груз.

Второе неудобство путешествия по Южному Китаю представляло отсутствие хлеба; в Северном всегда можно было запасти в городах и крупных селах печеные лепешки или вареные на пару булочки. На юге первое место в питании занимает рис, и вместо хлеба продают вареный рис, завернутый в крупный лист какогото растения. В Северном Китае почти везде можно было купить мясо, главным образом баранину, для своего стола. В Южном в продаже была только свинина, которая приедается гораздо скорее; приходилось разнообразить свой стол, покупая иногда свиные ноги или уши вместо мяса. Китайская свинья низкорослая, черная с длинными висячими ушами, которые в вареном виде представляют своеобразное и вкусное блюдо.

Когда я расставался с начальником экспедиции Г. Н. Потаниным год тому назад в Пекине, было условлено, что я после года работы в Северном Китае приеду на восточную окраину Тибета, где Потанин должен был оставаться все время, чтобы встретиться с ним в Сычуани и связать наши маршруты и наблюдения. Но уже в Хойсяне я получил известие, что осенью умерла А. В. Потанина и что Григорий Николаевич, потрясенный и расстроенный ее смертью, прервал путешествие и уехал из Китая. Поэтому уже не было надобности итти вглубь провинции Сычуань, строение которой было изучено Рихтгофеном. Я решил довести свои исследования только до границы этой провинции и затем повернуть назад, на север, чтобы пересечь Цзиньлиншань по новой линии в западной части, ни одним геологом еще не посещенной, тогда как выполненное мною первое пересечение совпадало частью с маршрутом Рихтгофена, частью с маршрутом геолога Лочи.

После большого крюка, который сделал наш маршрут, огибая длинное ущелье р. Цзялинцзянь вниз от г. Лоян, мы вышли на эту реку у г. Чжаодянь и еще два дня шли на юг по ее долине, уже достаточно широкой в понизившихся южных цепях хребта, в которых были старинные каменноугольные копи. Ниже г. Гуаньюань в р. Цзялинцзянь впадает справа большая р. Пейшуйцзянь, вверх по которой идет большая дорога через города Цзечжоу и Минчжоу в Ланьчжоу, куда весной должны были прибыть верблюды, оставленные на отдых в Сяочао. Поэтому мы переправились на большой лодке через р. Цзялинцзянь, достигающую здесь около 100 м ширины и до 2 м глубины, и повернули на север. В этой местности, уже принадлежащей провинции Сычуань и защищенной с севера массой Цзиньлиншаня, было еще теплее. Хотя шла только вторая половина февраля, но уже цвели фруктовые деревья; ива распускала молодые листья, а на пашнях горох, пшеница и мак поднялись уже на целый фут над землей.

Но уже на второй день мы убедились, что термин «большая дорога» приложим к этому пути только с оговоркой «для носильщиков». В этом селении, где мы собирались ночевать, все тесные постоялые дворы были заняты носильщиками и углевозами, и пришлось итти дальше вверх по ущелью реки. По крутым склонам везде был густой кустарник, утесы, осыпи камня, коегде миниатюрные пашни. Нас захватили сумерки, и в темноте одна из вьючных лошадей свалилась с узкой тропы, к счастью, с небольшой высоты и в кусты. Пока ее развьючивали и вытаскивали, стало совсем темно, и итти дальше по неизвестной дороге было рискованно. Нужно заметить, что в пределах собственно Китая я не нанимал особых проводников: возчики, хозяева повозок и животных, знали дорогу или, как в данном случае, узнавали ее по расспросам. Карты, хотя и не подробные, и компас позволяли ориентироваться, а, в случае сомнения, почти везде встречались проезжие пли местные жители, у которых можно было спросить дорогу.