Виктор Иванов - Тайны гибели цивилизаций

Будем все же надеяться, что наука раскроет эту тайну и определит, являются ли южноафриканские шарики творением природы или чужого разума. К сожалению, трудно питать такую же надежду в отношении другого, не менее интересного шара, найденного на Западной Украине в 1975 году.

Его вынес на поверхность вместе с глиной, добывавшейся в карьере на глубине около 8 метров, ковш экскаватора. Шар имел слегка яйцеобразную форму (размеры 88x85 мм) и состоял из материала, по виду напоминающего черное непрозрачное стекло и при этом достаточно прочного: экскаваторщик из любопытства пытался разбить предмет о ковш экскаватора своей машины — но тщетно. Необычную находку экскаваторщик подарил сыну директора местного музея, затем она попала в руки ученых. Результаты исследования шара до сих пор не публиковались, хотя представляют большой интерес.

Рабочей гипотезой для исследователей с самого начала была мысль о внеземном артефакте. Пласт глины, из которого извлекли шар, имел возраст порядка 10 млн. лет. В том, что такова же древность и самой находки, убедила датировка предмета независимым путем по толщине выщелоченного слоя, образовавшегося на поверхности шара, благодаря длительному воздействию окружающей среды. Плодом человеческих рук этот НИО, следовательно, быть не мог. Между тем его искусственная природа становилась все очевиднее. Рентгеновская съемка показала наличие внутри шара ядра своеобразной формы, причем не пустого, а заполненного каким-то веществом. Дальше — больше. Анализ угловых и линейных размеров шара и ядра привел к выводу, что неведомый «конструктор» этого изделия пользовался не десятичной, как мы, а двадцатичетверичной системой исчисления, которая не применялась ни в одной известной нам культуре. И уж абсолютной неожиданностью закончилась попытка определить плотность ядра исходя из положения центра тяжести шара. Расчеты дали… отрицательную плотность! Данный парадокс объясним, если предположить, что «шар — это хранилище запаса эйергии, содержащее антиматерию». На Земле оно осталось, по-видимому, «после аварии корабля инопланетной экспедиции».

Через неделю после начала исследований владелец находки категорически потребовал ее назад, и из намеченной весьма обширной программы изучения шара была выполнена только часть. Ни доказать окончательно инопланетное происхождение объекта, ни опровергнуть эту версию в таких условиях нельзя.

Как мы видим, почти за всеми НИО тянется шлейф недосказанности, неопределенности. Даже «зальцбургский параллелепипед», которому в смысле внимания повезло больше других находок такого рода, до сих пор, спустя век после его открытия, по-настоящему не объяснен и требует дальнейшего изучения. Что же говорить о прочих НИО?

У этих объектов нелегкая судьба с самого их обнаружения. Находят их практически всегда неспециалисты, зачастую не понимающие их ценности для исследования и большинство из них оказывается бесследно потерянными для науки и человечества. Но даже тогда, когда автор невольного открытия оказывается человеком любознательным и ставит ученых в известность о своей находке, судьба ее от этого не делается счастливее. Ископаемые аномалии принадлежат к числу неудобных для науки, «проклятых» ею фактов, как их называл Чарльз Форт. Они всегда находятся на обочине планомерных исследований; для их интерпретации нет готовых «ячеек в сети научных понятий»; они не являются желанным подтверждением бытующих в науке теоретических концепций, а наоборот угрожают их существованию. А если факты не укладываются в теорию — тем хуже для фактов.

На исходе 1852 года Общество антикваров Шотландии получило посылку с «очень странным железным инструментом». В сопроводительном письме Джон Бьюкенен сообщал, что предмет был обнаружен «в самой середине» куска угля, извлеченного при рытье котлована в окрестностях Глазго. Осмотрев находку, ученые мужи высказали предположение, «что, — читаем в «Трудах» общества, железный инструмент мог быть частью бура, сломавшегося при какой-то попытке найти уголь» в данном районе. Отвечала ли эта интерпретация всем обстоятельствам дела, или же члены Общества ухватились за тривиальную версию, лишь бы не подвергать сомнению аксиому невозможности разумной деятельности на Земле в эпоху образования угля? Сегодня справедливость их объяснения уже не проверить. Не осталось ни зарисовок, ни описаний того «очень странного», по признанию Бьюкенена, предмета, и сохранился ли он сам где-нибудь — неведомо.