отто клаусс - РАСА И ДУША .СМЫСЛ ТЕЛЕСНЫХ ФОРМ

Для человека внешних эффектов быть запечатленным на картине верх блаженства. Он наслаждается в этот момент возможностью красоваться перед снова и снова наполняющимися трибунами будущих зрителей. Совсем иначе обстоит дело с людьми описываемого типа <���…> они живут по законам обязательной мимолетности.

И они, и люди внешних эффектов живут мгновением <���…> но за этой общностью скрывается различие. Игра на зрителя не единственный способ наполнить мгновение жизнью и не единственная возможность «ловить момент» <���…>

<���…> 3агадку, которой кажется для нас сначала способ выражения арабов, разгадывают те, кто принимает участие в их жизни. Участие в чужой жизни источник понимания <���…>

<���…> Случай в немецком языке это слово происходит от корня «падать» прим. пер. это слово означает здесь нечто большее, чем у нас. Все, что происходит, происходит здесь случайно: что-то как бы падает с неба и это что-то нужно поймать. Жизнь игра внешних и внутренних случайностей, и ее единственный смысл поймать то, что падает сверху. Готовность ловить основной стиль поведения этой расы, и он лишь немного ослаблен даже в случаях подражания «современному» западному образцу. Вся жизнь устремлена «ввысь», т. е. туда, откуда все падает, вся жизнь это прислушивание, не падает ли что-нибудь сверху. Этим прислушиванием проникнуты все переживания, независимо от их конкретного содержания.

Это прислушивание духовная основа поведения этих людей, определяющая манеру их движений: хватать то, что падает. Это сохраняется при любом переживании. Но если речь идет о прислушивании к моменту, к постоянным переменам, значит, ничего не сохраняется. Душа полностью отдается смене мгновений, как в молитве, так и в самуме: игра случая для нее игра чуда, творимого руками высшей силы. В этом заключена и опасность для подобной души, если хотите, ее слабая сторона, но одновременно и ее величие, источник ее творческой силы. В душе такого стиля живет творческая искра, эта душа прислушивается к голосу Бога. Знание божественных вещей становится и сокровищем, и это знание даруется ей через откровение <���…>

<..> Если мы назвали нордического человека, исходя из высшей ценности в его иерархии ценностей, человеком действия, а средиземноморца по той же причине человеком внешних эффектов, то для данного случая мы выбираем название «человек откровения». При этом слово «откровение» следует понимать не в любом смысле, не так, как мы его обычно понимаем. Кроме того, мы будем также употреблять выражение «пустынный человек» Любую местность, в которую он вступит, он обратит в пустыню. Он будет срывать плоды и рубить деревья, не заботясь о том, что будет потом. Ведь будущее это мгновение, человеческое беспокойство о нем кощунство. Вся жизнь это мгновение, крохи из руки вечного Дарителя горе тому, кто не может их ловить. Дело Дарителя, что бросить верующему жалкий грош или богатый караван с плохой охраной или святую Книгу Откровения все это добыча и горе тому, кто этого не понимает!

Когда мы пытались понять смысл пустынного проявления, исходной точкой для нас была форма средиземноморского человека внешних эффектов. Сходство с его формой проявления первоначально казалось столь большим, что мы поколебались бы даже задать вопрос об особом законе, определяющем особую форму, если бы не способ выражения, столь явно выдававший иной душевный настрой и иные душевные порывы, чем у человека внешних эффектов. Но это указывает на особый закон формы души, на расовый закон <���…> При тех же самых чертах речь в данном случае не идет о стремлении к внешним эффектам.

Значит, одна и та же форма может выражаться в двух вариантах Это колеблет самые основы нашей науки, и нам приходится строить здание заново. Мы установили, что каждая форма души имеет свой закон, свою уникальную однозначную манеру движений, и она может проявляться без искажений только в такой телесной форме, закон которой в точности соответствует закону души. Манера движений души проявляется в линиях телесной формы. Но, значит, бывает и наоборот: каждой «чистой» телесной форме может принадлежать лишь одна форма души, инструментом выражения, более того, проявлением которой она является. Доказать это было с самого начала основной задачей нашей работы. Но теперь выходит, что одна форма тела годится для выражения нескольких душевных складов, для проявления нескольких манер движений души.