Сергей Верин - Дети Индиго - им улыбаются ангелы

Ира балансировала между жизнью и смертью. Слава Богу, ее удалось спасти.

Чуть позже я пережила еще один шок. По словам хирурга, врачи, вскрыв грудную клетку и добравшись до сердца, увидели, что у Иры патология значительно сложнее, чем показало предварительное обследование. Целый «букет» пороков был практически несовместим с жизнью. Знай они заранее точный диагноз, вряд ли согласились бы рисковать и браться за скальпель. А так, коль уж разрезали, отступать было некуда.

После операции бедный ребенок десять дней без движения пролежал в реанимации. От нее ни на секунду не отходили две медсестры.

Из реанимации Иру перевели в кардиологию, в отдельную палату. Мне позволили ухаживать за ней. На поправку она шла очень тяжело, окрепнув, снова прошла комплексное обследование, курс реабилитации, и лишь после этого ее состояние признали удовлетворительным.

Врачи планировали сделать еще одну операцию, но отложили. Я так поняла, не захотели рисковать, поскольку Ира могла не выдержать, настолько ослаблен был ее организм. Посоветовали внимательно следить за ее состоянием, так как главное – не опоздать. В 18 лет Ирочке предстоит третья операция, после которой, если обойдется без осложнений, можно будет вздохнуть с облегчением.

Сразу же после возвращения домой нас госпитализировали в кардиологическое отделение областной детской больницы, где моя девочка сделала первые самостоятельные шаги – в четыре года!

Постепенно жизнь вступала в свои права. Не забывал маленькую пациентку и Бо Валленберг. Несколько раз он ее навещал, а в 96-м увез в Швецию на проверку. Там Иру осмотрел оперировавший ее врач и дал заключение, в котором было сказано, что есть показания для хирургического вмешательства при условии экономической возможности.

Ирише уже 11. Первый тревожный звонок прозвучал минувшей осенью. Кардиограмма девочки оказалась неважной. В этом году врачи констатировали дальнейшее ухудшение состояния. Наш кардиолог сказал, что надо искать возможность отвезти Ирочку на операцию. Где взять деньги?..

Оставалась единственная надежда: на Скандинавскую детскую миссию в лице Бо Валленберга, ставшего к этому времени ее президентом. Внимательно выслушав взволнованную женщину, этот замечательный человек ответил:

– Раз нужно, значит, будем лечить.

– В Люнд мы прибыли 11 ноября 2002 года, – продолжает Наталия Васильевна. – В клинике, где обследовали внучку, я с ужасом услышала от врачей, что шансов на выздоровление практически никаких. Она могла погибнуть на операционном столе, но без операции неизбежно умерла бы через несколько дней. Мне говорили, что не только в Украине, но и во всем мире никто на такой риск не пошел бы. Нам оставалось уповать на Бога да на золотые руки и талант одного из лучших в мире кардиохирургов Петера Йорги – того самого, который лечил Иру, когда она была еще совсем маленькой.

Операция продолжалась 14 часов. Ситуация сложилась более чем критическая. Вместо запланированных четырех дней Ирочка месяц лежала в реанимации, подключенная к аппарату искусственной почки. Я каждую минуту с ужасом ожидала самого худшего. Пять месяцев ребенок балансировал между жизнью и смертью.

Невозможно передать словами, что она пережила. Девочка высохла, похудела на 13 килограммов, долго не могла есть.

Бабушка не отходила от Иры ни на минуту с раннего утра до позднего вечера. Когда состояние девочки становилось особенно угрожающим, она оставалась дежурить на ночь.

– Дети должны чувствовать присутствие близких, – убеждена Наталия Васильевна. – В шведских больницах родственникам разрешается находиться возле ребенка. Там в порядке вещей, если в одной палате с малышом лежат, скажем, папа, мама и бабушка. К их услугам все необходимое для того, чтобы ребенок чувствовал себя в домашней обстановке.

В клинике Иру регулярно навещали местные жители, развлекали, играли на гитаре. Даже клоун приходил. А какой там уход, терпимость со стороны медперсонала! Во время перевязок Ирочка кричала от боли на всю кардиологию. Бедные медсестры покрывались красными пятнами, но ни разу даже не подали виду, насколько им трудно, все выполняли деликатно, тактично, спокойно, на высочайшем профессиональном уровне. Бывало, я сама не выдерживала, видя, как им тяжело, просила у них прощения за то, что им приходится терпеть, но в ответ неизменно видела лишь доброжелательные улыбки.

Наверное, Богу было угодно, чтобы Ириша осталась жива. У меня такое ощущение, что за нее молился весь мир, и у нас на родине, в храме, который мы регулярно посещаем, и в церквях Швеции, Дании, Финляндии, Фарерских островов.