Марк Блау - От добермана до хулигана. Из имен собственных в нарицательные

Гийотен пережил вождя революционного террора почти на 20 лет. С возрастом, как это часто бывает, его взгляды изменились, к концу жизни он стал религиозным. Гийотен еще успел попросить у Наполеона переименовать гильотину, чтобы она не ассоциировалась у людей с его фамилией. Сделано этого не было, и тогда поменяли свою фамилию потомки доктора.

Слово хулиган в России стало употребительным после начала Первой мировой войны. А в годы революции и Гражданской войны, когда все оковы (моральные в том числе) максимально ослабли, уже казалось едва ли не исконным русским словом. Однако происхождение этого слова английское. Г. Белых и Л. Пантелеев в своей знаменитой книге про беспризорников «Республика ШКИД», объясняя его появление, ссылаются на легенду, по которой в XIX веке в Англии проживало семейство Хулигэн. Эти Хулигэны владели постоялым двором на Дуврском шоссе, и у них часто останавливались знатные люди и купцы с континента. Хозяева грабили и убивали их. Но «страшная тайна постоялого двора» была раскрыта, и королевский суд вынес семье убийц смертный приговор. А хулигэнами с того времени называли убийц, воров и поджигателей. В русском языке довольно быстро закрепилась форма «хулиган».

Объяснение интересное, но есть и другие версии. Согласно одной из них, ирландец Патрик Хулигэн (Patrick Hooligan), живший в конце XVIII века близ Лондона и владевший там постоялым двором, был таким скандалистом, так досаждал постояльцам и соседям, что скоро «прославился» своим отвратительным, несносным поведением. О нем не раз сообщалось в рапортах полиции Лондона, а его имя стало нарицательным.

А вот какая версия содержится в Британской энциклопедии. В XVIII веке в Лондоне жил ирландец Хулли (Hoolly), который организовал ряд шаек (the gang), отличавшихся особым буйством. Их и стали называть хулиганами, то есть членами банды Хулли (Hoolly gang).

Как бы там ни было, английское словцо быстро прижилось на русской почве. И сегодня любой словарь объяснит, что хулиган – это тот, кто явно и грубо нарушает общественный порядок и выражает неуважение к окружающим.

Произведения Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина вечно актуальны для русской жизни. И на другие языки точно перевести их невозможно. Требуется сопровождать перевод объемными и нудными комментариями. Но даже несмотря на это, иностранцу многое будет непонятно. Потому-то за границей этот русский писатель почти не известен.

Некоторые слова, которые были придуманы писателем, не поддаются переводу на иностранный язык. Таких новых слов и словечек стесненный цензурой Салтыков-Щедрин немало понаписал, чтобы передать читателю свои не вполне благонамеренные мысли. Вот, к примеру, помпадур . Слово, образованное от титула фаворитки короля Людовика XV маркизы де Помпадур (marquise de Pompadour; 1721–1764), означает администратора, ничего в своем деле не смыслящего и смыслить не желающего: «…некоторые даже прямо утверждают, будто у нас существует особенное сословие помпадуров, которого назначение в том именно и заключается, чтобы нарушать общественную тишину и сеять раздоры с целью успешного их подавления. Не без иронии говорят… о недостаточной развитости наших помпадуров и о происходящей отселе беспорядочной, судорожной деятельности их».

Настоящие имя и фамилия маркизы де Помпадур – Жанна-Антуанетта Пуассон (Jeanne-Antoinette Poisson). В 24 года она стала официальной фавориткой французского короля Людовика XV и не покидала этот «пост» до своей кончины в возрасте 43 лет. Была она не слишком красива, но достаточно умна, чтобы очаровывать короля. Она поняла, чем может привлекать внимание монарха: музыкой, театром и другими искусствами. Пока мадам де Помпадур была при дворе, она осыпала милостями «деятелей культуры», как сказали бы сейчас. Взлетом своей придворной (да и литературной тоже) карьеры насмешник Вольтер обязан ей. Многие энциклопедисты, так сказать, кормились у маркизы. Деньги, потраченные ею на культуру, зря не пропали. Среди «подарков», доставшихся Франции от госпожи де Помпадур, – фарфоровый завод в Севре и военная академия Сен-Сир в Париже.

При этом была она редкостная интриганка и все 20 лет, что находилась при дворе, не выпускала из рук нитей, приводивших в движение придворную жизнь. Она умело расставляла на нужные места своих людей. Именно маркиза довольно ловко вывела из-под удара Луи Антуана де Бугенвиля, когда он умудрился поссориться с военным министром. И еще одну профессию госпожа де Помпадур освоила блестяще: профессию сводни. В 1750 году, когда Людовик XV перестал приглашать ее в свою спальню, она сняла на одной из парижских улиц особняк, где король мог бы срывать «цветы удовольствия» в обществе юных девственниц приличного происхождения. Как только молодая красотка начинала надоедать коронованному посетителю этого борделя, ее заменяли на другую.