В Винокуров - Энциклопедия загадочного и неведомого. Полтергейсты.

Но у человека, помимо науки, есть и другие способы познания мира. Кстати, человечество миллионы лет развивалось, вообще не имея представления о таком понятии, как наука. Ведь история научного в современном смысле познания мира насчитывает несколько столетий всего лишь миг в сравнении с миллионами лет, прожитыми "не наученным" человечеством. Зато история интуитивного, религиозно-духовного, художественного познания мира неизмеримо длиннее. Неизмеримо богаче и глубже знания, накопленные этими средствами постижения себя и мира в целом. Некоторые из добытых таким образом откровений принимаются наукой, другие отторгаются ею как неприемлемые. Опыт же религиозно-духовного, интуитивного и художественного постижения более терпим к восприятию ценностей, открытых наукой. Подобный опыт, бывает, приводит к прозрениям, до 'которых науке еще очень и очень далеко. Пока науки как таковой не было или когда она спит, дремлет, а также яростно отрицает реальность какого-либо аномального явления, будучи не в силах поэтому помочь человеку при встречах с ним, люди накапливали знания о странном феномене во вненаучных нишах, например в фольклоре. Там же хранятся и сведения о том, как противостоять феномену или вести себя при неожиданной встрече с ним. Если бы не было подобных механизмов самообороны - и не только в отношении, скажем, полтергейстов, но и по отношению к природным катаклизмам, атмосферным явлениям, вообще всему кругу опасностей, с которыми может встретиться человек, человечество вообще вряд ли бы выжило.

Полтергейст и политика. Я уже отмечал учащение вспышек феномена в годы бурных политических изменений, по крайней мере, в России. Другие авторы рассматривают связь феномена и политики в несколько ином ракурсе. Например, Гарри Прайс. Его книга "Полтергейст над Англией" вышла в свет в 1945 году. Вторая мировая война только что закончилась. И Прайс, размышляя об ее истоках, задается странным вопросом: может ли полтергейст являться в образе человека? Да, отвечает он, например в лице Адольфа Гитлера.

Английский охотник за шумными духами ссылается при этом на мнение неназванного автора статьи, напечатанной 25 июля 1941 года в газете "Гардиан", и на позицию своего английского коллеги С. Ситуэлла, отраженную в его книге "Полтергейсты", которая вышла в 1940 году в Лондоне. Так, автор статьи в "Гардиан" пишет следующее:

"Имеются в высшей степени знаменательные черты сходства между полтергейстом и нацистским движением. В обоих случаях проявляется неудержимое стремление к власти <���…>; оба феномена впитывают, подобно упырям, энергию подростков, оба выражают себя шумом, разрушениями, огнем и террором <���…>. Свои лучшие речи Гитлер произносит в состоянии полутранса <���…>. Вопрос о том, не лежит ли в основе потока аккумулируемой им и впитываемой психофизическими структурами немецкой молодежи энергии некое неосознаваемое народными массами стремление к мировому господству, или же, как в случае полтергейста, та разрушительная энергия поступает из другого источника, остается открытым".

Нечто подобное утверждает и Ситуэлл: "Адольф Гитлер - самый совершенный из когда-либо живших на Земле медиумов <���…>. Мы готовы поверить в то, что этот необыкновенный человек, если захочет, может перемещать предметы и заставлять их двигаться по кривым траекториям, отвечать стуками на вопросы и даже вызывать падение горящих спичек с потолка".

Прошло чуть больше полувека, и о политическом "полтергейсте" заговорили в Москве. Я имею в виду известный очерк доктора исторических наук Сергея Кулешова "Полтергейст в Кремле", напечатанный в газете "Труд" 6 марта 1996 года под рубрикой "История и мистика". Как сказано в редакционном примечании, историк на страницах газеты "…размышляет (и серьезно, и не без иронии) о роли мистического, сверхъестественного и паранормального как пока непознанной компоненты истории и политики". В основу его размышлений положено сопоставление демонизма полтергейстам большевизма.

Что касается демонизма полтергейста, даже если этот его дьявольский атрибут понимать в переносном смысле, он, несомненно, присущ феномену, составляя его самую характерную черту. В отношении же демонизма нацизма, большевизма, нынешнего нашего, по выражению Е. Т. Гайдара, "вороватого капитализма" и прочих "режимов", дело сложнее. За исключением нацизма, который возвел оккультизм и мистику в ранг как бы государственной политики и тем самым демонизировал общество, другие "режимы", видимо, из чувства самосохранения или по какой-то другой причине проявляют в отношении иррационального сдержанность и осторожность. Во всяком случае, они не возводят мистическое в ранг государственной политики, а большевизм, как известно, отнюдь не одобрял интереса масс к сверхъестественному, что, к сожалению, весьма поощряется в наши дни.