Инесса Гольдберг - Тайны почерка, или Что на роду написано

Вместе с этим преувеличенный вертикальный разброс между отростками верхней и нижней зоны характерен для импульсивного состояния, но также и для «аутистичного»; в почерке много закручиваний.

Перед нами в целом человек интегративный, удобный для окружающего мира, считающийся с другими и приспосабливающийся к обстоятельствам.

Ее проблема в том, что ей пришлось переживать слишком высокое напряжение и стресс при столкновении ее слишком высоких идеалистических чаяний (в частности, это видно из преувеличенного стремления в почерке к верхнему регистру) с погружением и зависимостью от мира инстинктов (акцентирование нижнего регистра).

Внутренний контроль, выражающийся очень скованными, сосредоточенными на своем центре, эллиптическими буквами, не оставляет просто никакой возможности хотя бы немного высвободиться зажатой и скрытой внутри личности импульсивности.

Итак, автор почерка – женщина, пытающаяся производить впечатление легкости, эмоциональности и капризной женственности, при этом на самом деле очень страдающая и неуравновешенная личность, надломленная и неуверенная в себе. Очевидна тщательно скрываемая низкая самооценка. Для Монро характерны перепады настроения и тонуса и, конечно же, огромное нервное напряжение и овладевающие ею страхи.

Чувствуется особая потребность в близких, взаимных отношениях, склонность к болезненной зависимости от какого-либо близкого ей человека.

Она неимоверно жертвенна, готова почти на все, даже на какое-то унижение своего Я ради приятия себя другими. Душевное равновесие Мэрилин давно нарушено, и она с трудом сдерживает себя, живет с постоянной оглядкой на свое прошлое, свои корни, дом, детство – сильно выражена рефлексивность.

Что-то заставляет ее быть очень скрытной, она хранит в себе какую-то большую, по ее восприятию, тайну и боится, слишком боится будущего.

На первый взгляд, звучит немного парадоксально, но именно интегративное ядро личности Монро усиливает тяжелое истерическое и невротическое напряжение. До такой степени, что она просто падает жертвой депрессий, отчаянно ища импульсивного избавления, которого не может найти в своей жизни.

Монро, вне сомнений, пребывает в состоянии эмоциональной бури, которая не получает направленного, продуктивного высвобождения и задавлена глубоко в ее душе. Это приводит к тому, что вся деструктивная мощь этой бури чувств вновь и вновь непредсказуемо атакует личность, и в конце концов появляется импульсивное, одновременно демонстративное решение покончить с собой.

В разных вариантах его почерка прослеживается заметная тенденция к резким переходам от состояния истерической и импульсивной мании до состояния депрессии, сопровождающегося резкой подавленностью и снижением самооценки.

Подъемы в его психическом состоянии можно сравнить с чувством эйфории, при таких переживаниях возникают фиксированные, утопические мысли о всемогуществе, величии, идеализм.

Периоды же спада, судя по почерку, могут быть настолько серьезны, что из них почти невозможно выбраться, они несут с собой драматизацию и трагизм восприятия мира. Очень трудно жить живой личности в черно-белом мире, в мире категоричности и сверхидей, сменяющихся глубоким разочарованием и таким же тотальным, как и порой идеализм, фатализмом...

Данный отрывок почерка Маяковского отражает депрессивный период его жизни. Строки, ниспадающие к концу, почерк обнаруживает вязкость штрихов, расколы в связанности букв. Особенно тревожный признак – контраст расслабленного нажима и нажима неестественно постоянного, также контраст между вогнутыми, выгнутыми и расслабленными штрихами и статичными неподвижными штрихами, особенно как перечеркивание в слове «механические».

Данный почерк отражает упадок душевных сил и депрессию. Однако на подсознательном уровне у Маяковского присутствует сильное внутреннее беспокойство, не дающие покоя энергия «одинокого волка» и следы нарциссичности. Впоследствии именно эти тенденции привели к демонстративному взрыву насилия, в результате чего этот человек покончил с собой в возрасте 37 лет.

Была ли предрешена его судьба? Что можно было изменить и можно ли это было сделать? Насколько фатален был сценарий его жизни? Наверняка ответить на все эти вопросы не сможет никто, однако выявить тенденции и расположенность ко всему тому, что и как переживалось этим человеком, его склонности и мировоззрение – мы можем. Приходит в голову интересный вопрос: что, если бы Маяковский был диагностирован, смог сам осознать, что происходит в его личности, понял бы природу борящихся в ней противоречий? Возможно, он смог бы, работая над собой, в чем-то измениться...