Александр Кондратов - Великий потоп. Мифы и реальность

Мы уже говорили о ненадежности даже таких, казалось бы, надежных свидетельств потопов, как террасы, ледники, осадки, окаменевшие останки вымерших животных. Тем более ненадежны свидетельства древних легенд.

Как отличить, где речь идет о мифических или натурфилософских стихиях, вроде воды и огня, а где — о реальных извержениях вулканов и наводнениях? Где провести границу между потопом местным, локальным, и потопом всемирным, планетарным? Ведь кругозор людей в глубокой древности ограничивался своим родным островом, долиной, побережьем, для них любой потоп казался всемирным, хотя он мог быть связан и с местным наводнением, и с общим наступлением океана на сушу.

Очевидно, решающим фактором здесь могут быть точные или хотя бы относительные, определяемые по порядку того или иного слоя, датировки. Потопы можно — и необходимо! — разделять не только в пространстве (местный или всемирный, то есть локальный или планетарный), но и во времени. Залежи мела толщиной до 500 метров, обнаруженные в Белгородщине и Харьковщине, безусловно, говорят о том, что здесь когда-то было море. Но происходил этот потоп в эпоху динозавров, и ни о каких свидетельствах легенд не может быть и речи (разве что, обнаружив останки морских животных на суше, древний натурфилософ мог решить, что некогда эту сушу постиг потоп). Мы не можем пересматривать датировку потопа, образовавшего Средиземное море несколько миллионов лет назад (как свидетельствуют данные наук о Земле), лишь по той причине, что о Гибралтарском прорыве, в результате которого образовался пролив, говорится в трудах античных авторов (тем более, что он произошел, по Эратосфену, во времена Троянской войны, то есть как-нибудь три — три с половиною тысячелетия назад!). Мифы и легенды о потопе зафиксированы по обе стороны Атлантики у различных народов, будь то древние эллины или индейцы майя, но они не могут свидетельствовать в пользу гипотезы о Северной Атлантиде, мосте суши между Западной Европой и Северной Америкой. Ибо гибель ее если она и в самом деле существовала — что также весьма проблематично, — произошла пять миллионов лет назад, в эпоху, когда не было ни греков, ни майя, ни вообще рода человеческого. Обезьяноподобные же предки человека, не имевшие членораздельной речи, естественно, никак преданий о потопе донести до нас не могли.

Легенды могут привлекаться в качестве свидетельств лишь тогда, когда речь идет о местных катастрофах, в том числе и наводнениях. И лишь об одном всемирном потопе может идти речь, если мы хотим привлекать в помощь наукам о Земле данные наук о человеке. Это наступление вод океана во время таянья льдов последнего оледенения. О нем-то и пойдет речь в следующей главе.

«Плейстоцен» — так назвал в 1839 году знаменитый английский геолог Чарлз Лайель эпоху, непосредственно предшествующую нашей. В переводе с греческого это слово означает «самая молодая эпоха». Ибо в ее отложениях ископаемые беспозвоночные не отличаются от современных. «Более удачного названия он не смог бы дать, даже если бы ему были известны и другие признаки. Для многих плейстоцен означает оледенение. И это оправдано, ибо наиболее выдающимся событием той эпохи было неоднократное оледенение, причем ледники занимали территорию, в три раза превышающую площадь их современного распространения, — пишет Р. Флинт в монографии “Ледники и палеогеография плейстоцена”. — Но оледенение было лишь одним из следствий изменений климата, происходивших в течение миллионов лет до плейстоцена. Изменения климата обусловливали: колебание температур воздуха и морской воды в пределах нескольких градусов, перемещение зон с определенным количеством атмосферных осадков, колебание снеговой линии около средней высоты 750 м, поднятие и опускание уровня моря не менее чем на 100 м, отложение ветрами на обширной площади лёссовидного материала, промерзание и оттаивание грунта в высоких широтах, изменение режима озер и рек, миграцию растительных сообществ, животных и доисторического человека.»

Мысль о том, что ледники были когда-то распространены гораздо больше, чем теперь, с давних пор приходила в голову наблюдательным жителям горных долин и склонов. Ибо на лугах, пашнях и в лесах они находили следы былых ледников — отшлифованные валуны, отполированные и покрытые бороздами породы, гряды морен. Особенно ярко эти следы были видны в Альпах. Неудивительно, что именно в Швейцарии родилась идея о том, что когда-то на земном шаре ледников было гораздо больше, чем ныне, и они покрывали огромные пространства.