Дмитрий Морозов: Поколение Китеж. Ваш приемный ребенок

Мария

– У родителей в Китеже нет страха быть уличенными в непрофессионализме, поскольку единственным мерилом профессионализма здесь является осознанный ежедневный педагогический труд. В Китеже родителям иногда даже не нужно говорить о том, что в семье есть проблема. Мы и так это видим. Но мы осознаем ее как общую проблему. И все это потому, что каждую минуту ребенок находится не только в пространстве семьи, но и в более общем пространстве. Педагоги с психологами и родители всегда внутри детского потока, поэтому имеют шанс воздействовать в разных неформальных ситуациях много раз в день. Мы стараемся не реагировать на следствия, а искать причины и обучать такому поиску приемных родителей.

Юля

– Работа с семьей не имеет ничего общего с вмешательством в личные дела. В Китеже родители находятся не под наблюдением специалистов, а внутри коллектива профессионалов. Родители могут испытывать чувство вины, если приемный ребенок не развивается. Естественно, что ситуацию в таком случае хочется скрыть. Но чувство вины опять же непрофессионально. Мы на опыте убедились, что приемный родитель – это профессия, требующая обучения, овладения специальными навыками.

Маша

– И в тоже время – не профессия, а искусство! Я бы даже сказала, образ жизни, требующий особого душевного склада. Ведь невозможно записать в договор о приемной семье «любить и честно учить жизни».

Когда дело идет о биологических детях, срабатывает традиция, а в отношении приемных детей еще традиция не сложилась. В сказках мачеха всегда выступает носителем злого начала. Сироток принято жалеть, а не развивать! У нас даже в языке нет правильных слов для того, чтобы описывать отношения в семьях, где есть и родные, и приемные дети. Язык как бы вносит дополнительное уничижительное разграничение. Ужасно звучит «биологические родители» или «мои неродные дети», но и слова «настоящие родители» звучат как-то двусмысленно.

Дима

– Какого родителя считать настоящим? Того, кто родил и бросил, или того, кто взял в свою семью, вырастил, сделал жизнеспособным? А как назвать того, кто взял в семью, но не для того, чтобы подготовить к жизни, а для удовлетворения потребности почувствовать себя добрым и значимым или просто получить опекунские деньги? Это в устах Тараса Бульбы фраза: «Я тебя породил – я тебя и убью» – была полна сакрального смысла. В наше время, пожалуй, важнее, кто воспитал, кто сформировал полноценный Образ Мира, который позволит растущей личности стать полноценным гражданином, разумно распоряжаться своей судьбой. Я думаю, это и есть основная задача приемной семьи.

Так Антон и не прижился в приемной семье. Жил и не развивался. И физически не рос, и радости не было в его глазах. Это все, конечно, не критерии для социального инспектора. Счастье – понятие тонкое и не материальное, поэтому нашими административными инстанциями, как правило, во внимании не принимается и в отчеты не входит.

Но мы считаем себя вправе работать именно с такими невещественными материями, как счастье, радость, осмысленность жизни. Поэтому все происходящее долго обсуждалось на педсовете. Решили рискнуть: отправили Антона «погостить» на две недели в детский дом. Думали, вернувшись к воспоминаниям, сравнит и поймет, как ему повезло, осознает все, что для него сделали его новые родители.

Все объяснили мальчику, мол, на две недели зимних каникул, чтобы была возможность вспомнить и сравнить. Антон в детском доме быстро адаптировался. Я за ним приехал через десять дней и застал живописную картину: сидит, как акын, в кругу старшеклассников и травит им байки про то, какие уникальные люди живут в Китеже и как его там все уважают. Одним словом, несмотря на «малый рост», прижился в жестких условиях и социализировался. Ему в детском доме было проще и привычнее.

Но в Китеж он хотел вернуться. Хотя и не признавал этого. Сначала просто равнодушно сказал: «Хотите, оставляйте здесь». А потом все-таки снизошел до пояснений: «Я не хочу возвращаться, потому что я не люблю своих приемных родителей». Он согласился вернулся только после того, как ему был обещан перевод в другую семью. Так мы с удивлением осознали, что для успешной работы с детьми недостаточно просто найти добрых взрослых, готовых принять к себе сирот. Необходима психологическая совместимость!