Михаил Ненашев - Иллюзии свободы. Российские СМИ в эпоху перемен (1985-2009)

Мы поразительно беззаботны и небережливы к опыту людей, творивших наше недавнее прошлое, что уж там говорить о давнем. Эта беззаботность, по моему мнению, проявление наших нелучших национальных качеств – традиционная, в чем-то уже привычная недооценка роли личности в отечественной истории. В наших современных оценках и подходах не только мало что изменилось, но и приобрело еще более деформированный, уродливый характер. Очевидно, историки в будущем не смогут назвать другого такого времени, как наше, в котором с такой старательностью и рвением вот уже пятнадцать лет день за днем стремились бы так вытоптать, охаять и давнее, и недавнее в истории Отечества.

Размышляя над этим, думается: какой бывает горькой и несправедливой судьба светлых, талантливых людей России, таких как Виктор Поляничко, оказавшихся в центре драматических событий отечества, на ее крутых поворотах. Только неправедными намерениями и чуждыми для России целями можно объяснить те многочисленные попытки, в которых пытались представить Б. Поляничко сторонником великодержавного шовинизма и защитником силовых решений, противником свободы и равенства наций, населяющих Россию.

Людям, выполняющим определенный заказ, не было дела до того, какова была его истинная гражданская позиция, для них непонятным и неприемлемым было, что в основе выбора этого человека стояло лишь одно – помочь своему Отечеству, попавшему в беду. Им нет дела до того, что его первым публичным выступлением после приезда во Владикавказ было заявление: «Я приехал искать пути мирного решения конфликта, заверяю: по моей вине и по моему указанию в зоне конфликта не произойдет ни одного выстрела, не прольется ничья кровь».

Когда я думаю о Викторе Поляничко, я думаю о том, как безгранично богата российская земля героическими личностями, теми, кто способен брать на себя ответственность за судьбу Отечества даже ценою своей жизни. При этом удивительный парадокс состоит в том, что эти личности являются порождением того строя и того образа жизни, которые стали категорически и безапелляционно отвергнуты в наше время.

Линия сопричастности со своим народом определяла высокую ответственность Виктора Поляничко и являлась его наиболее сильной стороной как политика. Именно в силу этого качества он никогда не играл в политику, он жил в политике. Поэтому, когда многократно ныне слышишь, что политика – дело грязное, я думаю о Викторе Поляничко, и мне всегда хочется заметить: да, грязное, если цели и намерения неправедные и руки нечистые. Жизнь учит, что обычно нечистыми бывают политики, а не политика.

Виктор Поляничко принадлежит к поколению детей войны и послевоенных лишений. Поколению шестидесятников выпала трудная судьба, оно испытало сложное и противоречивое гражданское становление. Как много было у этого поколения оснований для разочарования, утраты идеалов и веры, когда заморозили оттепель, вызванную XX съездом партии! Как мало оптимизма и надежд вызывало последние десятилетие эпохи Брежнева! А большие надежды и горькие разочарования, вызванные всеобщей эйфорией перестройки, а затем трагическим крушением СССР? И вопреки всему этому поколение В. Поляничко, ошибаясь и разбивая в кровь лбы, продолжало отстаивать перемены и все свои надежды связывало со страной. И не было ничего безрассудного, неосознанного в его последнем решении возглавить временную администрацию во Владикавказе. Решение было естественным продолжением тех поступков, которые он свершал всю жизнь: служил добру, защищал людей, попавших в беду. Это были всегда осознанные поступки человека, для которого принцип «кто же, если не я» был нормой, правилом жизни.

Помню свою последнюю встречу с ним всего за неделю до отъезда на Кавказ. Мы встретились в Филевском парке в Москве, вблизи его дома, и говорили о предстоящей командировке. На мой вопрос о том, как опасна его миссия, ибо за ним идет охота, он ответил спокойно, обдуманно – конечно, опасна. Помолчал и добавил: «Риск – моя профессия последних лет, и если это случится, значит, не суждено мне умереть в домашней постели». Haш разговор в чем-то перекликается с его ответами на вопросы последнего интервью во Владикавказе 25 июля, опубликованного уже после трагической смерти. На вопрос корреспондента, является ли для него состояние риска привычным, он ответил: «Это состояние, где проявляются лучшие качества человека. Жить надо по-мужски, не как примадонна или ресторанный жучок. И если завтра со мною что-то случится, я знаю, что жил честно, и никто не упрекнет, что я кого-то предал». Так мог сказать только человек, который всю жизнь был не спокоен к бедам и трагедиям своей родины, своего народа. Виктор Поляничко был человеком, который жил согласно правилам совести, и ничего выше, дороже собственной чести и совести для него не было. И куда только ни приводили муки совести этого человека: в Афганистан и Азербайджан, Нагорный Карабах, Ингушетию и Осетию. Людям, подобным Виктору, с жизнью легче расстаться было, чем с совестью.