Яков Канторович - Средневековые процессы о ведьмах

Судя по актам, только немногие могли выдерживать пытку. И эти немногие большей частью сознавались непосредственно после пытки под влиянием увещания судей и угроз палача. Это объясняется тем, что палач, кое-как вставляя вывихнутые члены, пользовался свежим впечатлением только что выдержанной пытки и мучительным положением обвиняемых, чтобы дать им понять, что все их упорство ни к чему не поведет, что более мучительная пытка все же вырвет у них сознание. Он уговаривал их сознаться добровольно, что в таком случае они могут еще спасти себя от костра и заслужить милость, т. е. смерть от меча, в противном же случае судьи не окажут никакой пощады и она будет сожжена живою.

Значительное число пытаемых умирало под пыткой или непосредственно после пытки. Это являлось только подтверждением подозрения: было ясно, что дьявол их умертвил, чтобы помешать им сознаться, — и их закапывали обыкновенно под виселицей. Так мы находим в одном приговоре знаменитого юриста Карпцова: «Так как по актам видно, что дьявол так сильно подействовал на Маргариту Шпарвиц, что она умерла, испустив внезапно крик, после того, как она была вытянута менее получаса на «лестнице», из чего видно, что дьявол умертвил ее изнутри ее тела, и так как нужно предполагать, что с ней обстояло неладно, ибо она ничего не отвечала во время пытки, то тело ее должно быть закопано шкуродерами под виселицей».

В протоколе совета города Офенбурга от 1-го июля 1628 г. мы находим следующее место: «Вчера после одиннадцати часов девушка Walschen внезапно умерла, находясь на стуле ведьм; несмотря на то, что ее все время сильно увещевали, она продолжала уверять, что она невиновна. После обеда того же дня ее сильно увещевали, прежде чем посадить ее на стул, и длинная Weidin говорила: «Что только девка себе думает, что не хочет говорить, она ведь наверно виновна!» Решено закопать ее под виселицей».

В тех редких случаях, когда заключенные, выдержавшие всевозможные мучения, не сознавшись, были выпускаемы на свободу, они должны были присягать, что они не будут мстить членам и слугам суда за вытерпленные муки.

Чтобы дать некоторое представление об ужасах пытки, приведем в заключение слова Фридриха Шпе, очевидца этих ужасов, которого мы уже не раз цитировали.

Фридрих Шпе (von Spee) состоял в первой половине XVII стол, духовником в Бамберге и Вюрцбурге и его печальная обязанность была напутствовать несчастных на костер. В это время процессы свирепствовали наиболее, костры не переставали гореть, и бывали дни, когда сжигали по 10 ведьм в день. Шпе входил в близкие сношения с несчастными, видел все эти ужасы и с опасностью для своей собственной жизни поднял голос в защиту этих жертв. Он написал в 1631 г. книгу (Cautio criminalis seu de processu contra sagas liber), в которой он рисует всю нелогичность обвинений и абсурдность системы допросов и пыток: «Женщина, заподозренная как ведьма, должна быть признана виновной — все равно какими мерами: силой или угрозами, правдой или неправдой. Никакие слезы и мольбы, никакие доказательства и объяснения — ничто не помогает: она должна быть виновна. Ее мучают, терзают до тех пор, пока она под руками палача умирает или признается в своей вине. Если же она выдерживает все мучения, она еще более виновна: это значит, что дьявол дает ей силы и держит ее язык, дабы она не могла говорить и признаться. И поэтому она заслуживает еще более жестоких мучений и смерти. Улики и доказательства всегда против обвиняемой — какие бы они ни были, положительные или отрицательные. Если она вела скверный образ жизни, то, разумеется, это доказательство ее связи с дьяволом; если же она была благочестива и вела себя хорошо, то ясно, что она притворялась, дабы отвлечь своим благочестием от себя подозрение в ее связи с дьяволом и ночных путешествиях на шабаш. Затем — как она себя держит при допросе. Если она обнаруживает страх, то ясно, что она виновна: совесть ее выдает. Если же она обнаруживает спокойствие, уверенная в своей невинности, то бессомненно, что она виновна, потому что, по мнению судей, ведьмам свойственно лгать с наглым спокойствием. Если она защищается и оправдывается в возводимом на нее обвинении — это свидетельствует о ее виновности; если же она в страхе и отчаянии от возводимых на нее чудовищных обвинений падает духом и молчит — это уже прямое доказательство ее виновности. Затем начинаются пытки, которым ее подвергают для получения признания, как будто в руках судей имеются достаточные доказательства ее виновности и недостает только добровольного признания. Или она признается и умирает, как признавшаяся, на костре, или она не признается и тоже умирает в мучениях пытки или на костре, сжигаемая еще более строго, живьем, как упорно не признавшаяся. Она должна умереть — во всяком случае, она не может избегнуть своей участи. Потому что все говорит против нее: если она во время пытки от ужасных страданий в ужасе блуждает глазами — это значит, она ищет глазами своего дьявола; если же с неподвижными глазами остается напряженной (если на нее находил столбняк от ужасной боли), это значит, она видит своего дьявола, она смотрит на него. Если она находит в себе силу переносить мучения пытки — это значит, дьявол ее поддерживает, и она заслуживает еще более строгого наказания. Если она не выдерживает и умирает во время пытки — это значит, дьявол ее умертвил, дабы она не делала признания и не открывала тайны, и тогда ее труп все таки предается позорной смерти на костре или виселице. Если, несмотря на все это, все-таки нет доказательств ее виновности, ее держат в смрадной тюрьме годы, пока появятся новые доказательства или пока она сгниет в тюрьме».