Сигизмунд Миронин - Дело генетиков

Однако на начальном этапе решения ядерной проблемы нашелся один выдающийся физик, П.Л. Капица, который, артистично используя исторические обстоятельства и международную конъюнктуру, смог выйти из ядерной тематики с очень малыми потерями.

И.В. Сталин и Л.П. Берия понимали, что гонка ядерных вооружений — очень дорогое удовольствие для СССР, только что пережившего войну. Вот почему Капицу попросили свести физика из МГУ, не участвовавшего в секретных работах по ядерному проекту, с Нильсом Бором. Это позволило бы в дальнейшем заложить базу для ограничения гонки ядерных вооружений.

Хитрый Капица принял это предложение, но в своей переписке с Бором дал понять, что является игрушкой в какой-то глупой интриге. К этому добавились «разъяснения» западных спецслужб, способствовавших увеличению подозрительности Бора по отношению к инициативам коварных «красных». В результате, когда такая встреча все же состоялась, сын Бора сидел в соседней комнате, нервно ощупывая старинный револьвер выпуска XIX века. Вот почему единственным последствием этой встречи было то, что Капице удалось изобразить оскорбленную гениальность и на этом основании попросить вывести его из ядерного проекта. Указанная просьба была удовлетворена, и никаких репрессий не последовало.

Другие случаи прямого отказа от выполнения оборонных заданий в истории советской науки, повторяю, неизвестны. Тем не менее никто Капицу пальцем не тронул.

Другим видным советским ученым и конструкторам повезло меньше. Сидели, например. Туполев и Королев. Но для того времени их дела были банальны, как грабли.

Туполев сел за обычную растрату госсредств, после заграничной командировки (сегодня за это в ладоши хлопают от восторга). Согласно другой версии, академик А.Н. Туполев сидел за продажу чертежей одного из своих самолетов, отвергнутых государственной комиссией СССР.

Туполева арестовали 21 октября 1937 г. в рабочем кабинете. По его делу проходило более 20 чел. Он был обвинен в срыве строительства новых корпусов ЦАГИ и несовершенстве созданных в его КБ конструкций. 50-летний Туполев признался через неделю после ареста. Следствие было окончено в апреле 1938 г., и его держали в Бутырской тюрьме, ожидая постановления об организации ОКБ, где его предполагалось использовать. Выпущен в связи с искренним раскаянием и готовностью работать на благо Родины в тяжелый для нее момент.

Считается, что академик С.П. Королев сидел по доносу конкурента. На самом деле Королев действительно сидел в т. н. «шарашке», но по совершенно прозаической статье — за растрату. Как сейчас модно говорить, «за нецелевое расходование бюджетных средств». Даже гениям не чужды человеческие пороки и слабости. Королев и компания обещали создать ракетоплан, самолет с ракетным двигателем, а результат равен нулю.

Выпущен как невиновный и способный принести пользу Родине в тяжелый для нее момент.

Отдельно следует сказать о так называемых «сталинских шарашках». В 1928–1929 гг. были арестованы руководители двух крупнейших КБ: 1 сентября 1928 г. Д.П. Григорович, который в середине 20-х гг. возглавлял в Ленинграде отдел морского опытного самолетостроения (ОМОС), и H.H. Поликарпов, в КБ которого были выпестованы многие крупные авиаконструкторы, сами в дальнейшем создавшие свои КБ.

Вместе с ними были арестованы крупные специалисты в области авиации: И.М. Косткин, А.Н. Сидельников, П.М. Крейсон, A.B. Надашкевич, Б.Ф. Гончаров, В.В. Калинин, В.Л. Коровин (всего около 20 специалистов).

Арест такого числа крупных авиаспециалистов поставил под угрозу план развития опытного самолетостроения в СССР. Однако ОГПУ нашло выход. В декабре 1929 г. в Бутырской тюрьме было организовано закрытое КБ, получившее название «Внутренняя тюрьма», затем реорганизованное в ЦКБ имени В.Р. Менжинского, которое стало одной из первых «шарашек», в массовом масштабе организовавшихся в 30-е гг. в различных областях техники, связанных главным образом с оборонной промышленностью и просуществовавших четверть века.

Наиболее известные из них — Особое техническое бюро НКВД в Болшево (позднее авиационная часть «болшевской шараги» была переведена в Москву на улицу Радио, где стало действовать ЦКБ-29 НКВД), химическая «шарашка» на шоссе Энтузиастов в Москве, радиоэлектронная в Марфино под Москвой.

В документальной повести о С.П. Королеве, основанной на воспоминаниях десятков ученых и конструкторов, Я.К. Голованов пишет, что «весной 1940 г. самым большим тружеником в НКВД был В.А. Кравченко — начальник 4-го специального отдела экономического управления НКВД СССР, занимавшийся организацией специальных КБ. Он подчинялся заместителю Л.П. Берии, начальнику экономического управления НКВД А.З. Кобулову. Он должен был продумать структуру, разыскать нужных специалистов в лагерях, доставить в Москву, рассортировать по специальностям, создать необходимые условия для работы».