Сигизмунд Миронин - Дело генетиков

Именно в годы советской власти наука в России получала наибольшую поддержку со стороны государства. В СССР было наибольшее количество ученых — специалистов в разных областях науки, а также научных школ, что дало ряд блестящих открытий в самых разных областях научной деятельности.

Ну и последнее. Почему-то наследники морганистов присвоили себе наименование генетиков. На самом деле Лысенко и его сподвижники имели не меньше прав сказать, что они генетики тоже. Но Лысенко постоянно подчеркивал, что он мичуринец. Поэтому я в книге буду называть противников Лысенко морганистами, а лысенковцев — мичуринцами.

Возьму сразу быка за рога. Печально известная сессия ВАСХНИЛ состоялась с 31 июля по 7 августа 1948 г. и получила название августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 г. Сессия завершилась разгромом генетики. В качестве основных лиц, против которых были направлены выступления Лысенко и его сторонников, были выбраны И.И. Шмальгаузен — морфолог и эволюционист и генетики Н.П. Дубинин и А.Р. Жебрак.

На сессии Лысенко сделал свой знаменитый доклад о генетике. Говорил Лысенко очень горячо и искренне. При этом Лысенко намекнул, что тов. Сталин прочитал и полностью одобрил его доклад.

Действительно, Сталин читал и даже правил доклад Лысенко, прочитанный на сессии. Например, Сталин вычеркнул из доклада Лысенко все упоминания о буржуазной биологии. В том месте, где Лысенко утверждал, что любая наука классовая, Сталин написал на полях: «Ха-ха-ха! А как насчет математики, а как насчет дарвинизма?»

В своем докладе Лысенко подчеркивает роль внешней среды, призывает к большей практической направленности селекционной работы, критикует морганистов за увлечение фундаментальными исследованиями на мушках-дрозофилах, подчеркивает свою приверженность Мичурину.

Далее. Предвосхищая результаты выборов в академию, Лысенко заявил, что ВАСХНИЛ «в скором времени, при ближайших выборах еще более пополнится значительным количеством новых академиков и членов-корреспондентов — мичуринцев…» (в скобках замечу, что эта фраза говорит о том, что морганисты, заняв большинство постов в академии, противились выдвижению туда ученых-практиков).

Немногие морганисты отважились выступить против Лысенко. Большая часть их отступили от идей морганизма. Видимо, они уже предчувствовали, что скоро грядут административные гонения. А может не очень верили в эти идеи?

После сессии ВАСХНИЛ состоялось 24–26 августа 1948 г. расширенное заседание президиума Академии наук СССР по вопросу о состоянии и задачах биологической науки в институтах и учреждениях Академии наук СССР. Президиум АН СССР поддержал решение сессии ВАСХНИЛ. Следовательно, академики СССР поддержали Лысенко.

Как пишут нынешние историки российской науки, после завершения сессии наступило исторически кратковременное, но трагическое по последствиям для советской науки торжество мичуринцев.

23 августа 1948 г. министр высшего образования СССР С.В. Кафтанов издает приказ № 1208 «О состоянии преподавания биологических дисциплин в университетах и о мерах по укреплению биологических факультетов квалифицированными кадрами биологомичуринцев». Согласно этому приказу в вузах создавались комиссии, которые должны были пересмотреть учебные программы по всем учебным дисциплинам, изменить тематику кандидатских работ аспирантов и т. д.

Число генетиков, подвергшихся в это время административным гонениям, колеблется в пределах 300 человек. Морганисты, которые были уволены с работы, были вынуждены заняться иными исследованиями — и принудили их к этому не чекисты непосредственно, а свое же научное начальство.

Репрессий со смертельным исходом не было. Правда, некоторые, такие как проф. Д.А. Сабинин из МГУ, совершили самоубийство.

Были случаи и самобичевания. В газете «Правда» Жебрак публикует письмо-оправдание: «До тех пор, пока нашей партией признавались оба направления в советской генетике, я настойчиво отстаивал свои взгляды, которые по частным вопросам расходились с взглядами академика Лысенко. Но теперь, после того, как мне стало ясно, что основные положения мичуринского направления в советской генетике одобрены ЦК ВКП(б), я, как член партии, не считаю для себя возможным оставаться на тех позициях, которые признаны ошибочными Центральным Комитетом нашей партии».