Колычев В.Г.На прикладе насечки, на сердце рубцы

I — Во-первых, с Гринчуком ничего не было, ему хватило и обещаний. Во-вторых, мне нравилось совращать тебя. Ну, а в-третьих, я рада, что ты вернулся...

— Пойди, скажи об этом мужу.

— Какой же ты шутник! — жеманно улыбнулась Ваша.

Она подошла к Степану, обогнула его мягкой кошачьей походкой. Ему даже показалось, что она мурлыкнула, нежно коснувшись пальцами его щеки. Возбуждающий запах ее волос и тела воспламенил кровь.

Обогнув Королькова, она встала у него за спиной, ее рука мягко легла ему на плечо.

— Не надо ничего Герману говорить. Ты меня раньше не знал... Так будет лучше для нас.

— Для нас одинаково или больше для тебя?

— Для нас одинаково... Скажи, ты соскучился по мне?

Она губами коснулась его шеи. Степан будто прирос к полу, и тело его, казалось, онемело. Он и хотел оттолкнуть Дашу, но не мог.

— Я соскучился по ментам, которые отбили мне потроха. По просьбе Гринчука, между прочим...

— Я просила, чтобы он тебя не бил.

— Так я тебе и поверил...

— Пойми, мне очень нужны были эти деньги...

— Ты их получила?

— Да... И готова забыть, что ты обманул меня. А разве ты меня не обманывал? Ты отдал деньги сестре, а это мои деньги. Но я готова все забыть. И мы можем начать все сначала. Мы бы могли встретиться сегодня... или завтра... втайне от мужа.

— Мы сегодня уже встречались. Втайне от твоего мужа...

— Ты имеешь в виду эту встречу?

— Нет, мы виделись чуть раньше. Ты была в халате медсестры...

— Я понимаю, восемь лет в тюрьме, эротические фантазии бьют ключом... по голове... Или в голову?

— Я серьезно... Ты собиралась сделать укол моей сестре. Ты стреляла в меня... Я тебя узнал.

— Ты не болен?

Теплой своей ладошкой она коснулась его лба. Степан потянулся к Даше носом, понюхал ее. Порохом вроде бы не пахнет.

— Да нет, температура нормальная... Когда это было? Я так понимаю, совсем недавно.

| — Да, около часа...

| — Я думаю, что когда это случилось, ты позвонил Семену. Он позвонил нам в дверь, я ему открыла... Ты можешь спросить у него об этом. Как я могла так быстро обернуться, не знаешь?

Даша отошла от него, встала у двери, будто пред--вствуя скорое появление мужа.

— Я, конечно, могу спросить у Семена, — пожал плечами Степан.

Он думал, что Семен мог быть в сговоре с Дашей. Эта бестия способна на все.

— Может, спросить у твоей матери? — насмешливо добавила она. — Уж она-то видела, как мы садимся в машину. И я видела, как она плюнула нам вслед...

Степан задумался, приложив к подбородку согнутый палец. Уж на маму грешить было смешно.

Даша хотела еше что-то сказать, но вдруг распахнулась дверь, и в ординаторскую вошел Герман.

[ — Вот ты где? — облегченно вздохнул он, улыбнувшись Даше.

Заметил он и Степана.

— О! Степа! — искренне, как показалось, обрадовался он. Сам первый протянул ему руку, крепко ее пожал.

— А тебя ничего не удивляет? — спросил Степан.

— Удивляет. Что вы здесь с Дашей делаете?

— Разговариваем. Ей со мной должно быть легко. Ведь она не знала, что я якобы погиб. Я-то для нее никто. А ты должен знать...

— Ты погиб?!.. Ничего не понимаю...

— А разве Ольга вам ничего не говорила? — спросил Корольков, глянув на Дашу.

— Как она что-то могла сказать, если она в реанимации? — Даша обращалась к Степану, но смотрела на Германа. Это был взгляд влюбленной, обожающей мужа жены.

— А до этого?

Но Герман, похоже, не услышал Королькова. Казалось, он мог внимать только своей жене.

— Представляешь, Степана чуть не убили! — не сводя с мужа влюбленных глаз, скороговоркой сказала Даша. — В него стреляла медсестра! Он мне все рассказал!..

Она была хоть и злым, но гением. Может, потому сейчас и казалась красивой пустышкой, способной лишь на то, чтобы во всем соглашаться с мужем. Она на цыпочках потянулась к мужу, держа руки так, будто собиралась захлопать от восторга, в глазах наивная радость.

— Да, я знаю, дорогая. Мне уже рассказали... Нам, пожалуй, пора. Тут и без нас разберутся.

— Жаль! — Даша капризно выпятила нижнюю губу. — Степан такой герой! Он от пуль умеет увертываться! И в Чечне храбро воевал!

Герман посмотрел на Степана с удивлением и осуждением. Не знал, что ты такой хвастун, говорил его взгляд. Даже не говорил, а кричал...

Степан и хотел бы объяснить, что это неправда. И о Даше не прочь был поговорить, чтобы открыть на нее глаза. Но та ловко взяла мужа под руку и увела его.

Ничего, у Степана еще будет возможность встретиться с Германом, побеседовать с ним.