Отто Ран - Крестовый поход против Грааля

В рукописи 1451, 203 г 36, также опубликованной Шэфером, значилось: «графиня Эсклармонда, которая потом стала феей»! Царство фей Эсклармонды — срединный мир между жизнью по ту строну защищенного волшебного леса и райской жизнью. Это то же самое, что Terre de Salvasche Вольфрама. По крайней мере, Эсклармонда поет песню о земном рае. Когда Гуон сорвал три яблока с arbre de jouent, голос сказал ему:

Если ты пойдешь направо, то вскорости Ты обретешь совершенное место земного рая.

«Роман в прозе «Perlesvaus» проливает свет на этот удивительный замок. Уже имена, которыми он назван: Edem, Chastiax de Joie, Chastiax des Armes (Эдем, Замок радости, Замок прощенных душ), характеризует его как вместилище душ, полное тайн. Стремящемуся попасть в блаженный край следует преодолеть водную преграду. Там он найдет и прекрасную долину, луг Асфодель древних. На нем растут драгоценные яблони — образ, напоминающий античное представление о садах Гесперид. В сказаниях о Граале то там, то здесь мы встречаем другие остатки древних верований в рай, заставляющие нас признать взаимосвязь между этими мифами разных народов и замков чудес» // Kampers, S. 42–43.

А также «в «Младшем Титуреле» Грааль парит в драгоценном ларце над горой Оникс». Ср.: Kampers, S. 95.

Мунсальвеш и Монсегюр.

Этимология имен Мунсальвеш, Монсальват и Монсегюр подробно рассмотрена ранее.

Многие считали, что тамплиеры (рыцари храма) могли быть примером для «храмовников». Однако теперь чистую женскую службу и представление о женщине как о хранительнице светского и религиозного мира любви не отделяют от поэзии о Граале. Между рассмотренными «храмовыми домами» и крепостью Грааля находится непреодолимая пропасть; подозрение в содомии, вероятно, единственное из многих, предъявленных тамплиерам, дает основание вообще не говорить об этом. В остальном я ссылаюсь на Магра («Le myst£re des Templiers» в «Magiciens et Illumines»): «…Именно около 1120 года в Иерусалиме волшебная мечта воплотилась в гениальном уме основателя ордена тамплиеров Гуго де Пэйна. Он считался добрым христианином, но любил рассуждать о еретических доктринах со своим соратником по оружию, уроженцем Тулузы, Жоффруа де Сент-Адемаром (а не Сент-Омэром, как обычно пишут), который, как и все люди его народа, находился под сильным воздействием катаризма. Тамплиеры пошли по третьему пути, открытому перед людьми помимо пути познания и пути любви, — они пошли по пути действия…

Оплевание креста означало освобождение тамплиеров по отношению к Римской церкви; отныне они не служили Духу. Они подчинялись более высокой Церкви, Церкви того Христа, который, возможно, не умер на кресте…

Третьим обвинением было обвинение в поклонении идолу. Звали его Бафомет (слово греческого происхождения, означающее «крещение духом»). На самом деле Бафомет был неким символом гностического происхождения, призванным как бы подвести итог всему учению тамплиеров и привести к конечной цели. В его образе отнюдь не почитали ни Юпитера, ни Магомета (как частенько говорили и думали); в нем почитали могущество, силу, управляемую разумом, которая и была идеалом тамплиеров и которая в эпоху античности всегда представала в облике бородатого мужчины, увенчанного короной. Этого бородатого человека мы вновь обнаруживаем на печатях и медальонах, которые носили тамплиеры. Льняная веревка, которую давали каждому новому рыцарю и которую было положено носить под одеждой, должна была-связывать с Бафометом, потому что она была чем-то вроде цепи, соединявшей человека с его идеалом».

Ср.: Kampers, S. 48 и 117.

Стихотворение Пейре Кардиналя показывает нам, как романские рифмоплеты, если даже они не были известны как явные приверженцы катаризма, внимали богу Амуру — «сыну Венеры». Про это стихотворение Фосслер сказал: «Да, я даже нахожу у Кардиналя — на что никто до сих пор не обратил внимания — свидетельство мистического понимания Амура как религиозной сущности. — Прямой ссылки на первоисточник мне, к сожалению, найти не удалось» (с. 9—10).

Бог Амур, каким его видит Пейре Кардиналь, — это Утешитель. Чтобы внимать ему, надо исполниться верой, надо укрепить дух (с помощью крещения духом). Как «придворная пышность» бога любви окружают любовь к ближнему, сочувствие, истина, право и милосердие. Власть рыцарей защищает Любовь, высшую добродетель Церкви Любви; мудрость — ее подруга, но не глупость и глухота! Я верю, что Пейре Видаль стоит к «чистым» Монсегюра ближе, чем это предполагали до сих пор. Ведь не мог же он открыто согласиться, что он — друг презираемого и проклятого еретика? Он также не желает взойти на костер или закончить свои дни в затхлом и мрачном подземелье! Его бог Амур — не близнец Купидона, а брат Агапэ и Эроса, которых светское общество слишком часто отождествляет с плотской любовью. (Обратите также внимание на прим. 3 у Schmidt’a, Т. II, р. 346.)