Алексей Маслов - Воля за пределами воли

Испокон веков Китай вообще был пронизан идеей передачи некого импульса мастеров-совершенномудрых, напитывающего всю Поднебесную. Про этих людей создавались легенды и мифы, которые начинали играть важную роль для всего китайского мировосприятия. Разбираясь с историей ушу, мы все время будем наталкиваться на миф как на подмену профанной реальности сакральным отображением. Причем миф для поклонника ушу есть вещь более настоящая, более ошутимая, чем сама реальность. Бодхидхарма (легендарный основатель шаолиньской школы и создатель чань-буддизма), Лао-цзы, Чжан Саньфэн (якобы создавший тайцзицюань) - полулегендарные лица - для последователя ушу более привлекательны и более ценны, нежели реальные мастера. Ибо именно из древности, от этих полулюдей-полудухов и исходил первоимпульс, передаваемый затем через вполне реальных учителей. Именно эту роль и играют легенды в истории ушу, превращая ее в нечто более ценное и важное, нежели цепь фактов. Миф - это попытка осмыслить процесс развития ушу как священную историю передачи духа. Он не несет в себе объективного знания, но перед нами познание истины куда более глубокого свойства.

И все же так или иначе ушу передает за своими внешними формами некий особый внутренний настрой, особое чувствование, называемое "Великим чувствованием", "Великим озарением", "Великим проникновением", "Великой радостью", "Великим ликованием", "преемствованием Дао". И вся суть обучения заключена лишь в том, чтобы во всей полноте передать "истину" ученикам. И передать не словами, не наставлениями, но именно своим личностным "энергетическим" воздействием на последователей. Не важно, кто конкретно передает, более существенно - обладает ли данный человек "истинной традицией".

Уже известный нам Дун Иньцзе объяснял: "Сокровища древних боевых искусств, конечно же, не передавались нетронутыми. В будущем, если те, что имеют склонность забывать своих учителей, все же сохранят то знание, которое им передали, то в этом случае мы точно получим истинную передачу.

В этом нет никаких сомнений".

Благодаря тому что в Китае вкладывался особый смысл в выражение "передача истинной традиции" мастера не делали больших различий в том, какой школе обучаться. Лишь в сознании начинающих или просто дилетантов этот вопрос - какая школа и какой стиль лучше - играет определенную роль, хотя суть дела совсем в другом - получил ли человек, который считает себя учителем, эту "истинную передачу" или нет. Если нет, то тогда ему просто нечего передавать, он является либо обыкновенным инструктором (каковых немало в современном ушу), либо просто шарлатаном. Не бывает плохих или хороших стилей - каждый из них полноценен и только поэтому может считаться стилем. Встречается другое: люди, преподающие "доподлинно настоящий" стиль ушу, например шаолиньцюань, демонстрирующие правильные и эффективные приемы, по своему уровню сознания не способны воспринять тот духовный импульс, то внутреннее "бесформенное" наполнение, которое стоит за ними. "Истинная традиция" оказалась не передана, а школа, таким образом, не реализована.

Такой тип точной имитации внешней формы стилей, без внутреннего наполнения, называется "ложной передачей" (цзячуань). Причем критического смысла в это выражение не вкладывалось.

Вполне понятно, что лишь единицам доступно понимание глубин ушу и его "истины", а усердная имитация движений сама по себе не плоха. Важно другое: люди "ложной передачи" сами ничему научить не могут или их обучение лишено ценности. Не случайно в мире ушу существует поговорка: "Для ложной передачи требуются десятки тысяч томов. Истинную передачу выразишь и одним словом". Итак, вновь мы подходим к ключевой максиме всей китайской традиции - важно не что передавать, не сам стиль или направление ушу, а важно кто передает, какой внутренний мир стоит за его словами и поступками.

Зыбкая грань между ложной и истинной передачей волновала многих китайских мастеров, стремившихся сохранить свою школу. Увы, они сталкивались и до сих пор сталкиваются с глобальным непониманием самого смысла "чжэньчуань", ведь ее суть постигается лишь сознанием, находящимся на высоком уровне ментального развития, а обычные люди не видят большой разницы между мастером, передающим истину, и его учеником, который лишь точно копирует его. Иногда даже ученик кажется лучше - он и движется быстрее, и бьет резче. Но суть мастерства в другом - в умении оставить после себя определенный духовный импульс - "след" (цзи), а его не измеришь силой удара.