Активизировались и средства массовой информации. В 90-е годы на страницах журналов, газет, радио и телевидении появилось немало бьющих на сенсацию публикаций об авторстве «Тихого Дона».
Криминальная версия в отношении авторства великого романа вносила смятение и в умы читателей, которые часто не имели возможности разобраться — кто же прав в этом споре?
Одна из причин тому — долговременное замалчивание нашим литературоведением самой этой проблемы, определяемое во многом ЦК КПСС. Был выбран тупиковый путь оппонирования криминальной версии авторства «Тихого Дона» — критика «молчанием».
Как свидетельствует бывший заместитель заведующего отделом культуры ЦК КПСС А. А. Беляев в статье «Кто держал “стремя” “Тихого Дона”?» («Культура», июнь 1999 года), установка на замалчивание проблемы авторства «Тихого Дона» исходила от главного идеолога ЦК КПСС и второго человека в партии — М. А. Суслова. По словам Беляева, сразу после выхода в Париже книги «Стремя “Тихого Дона”», К. М. Симонов попросил в ЦК КПСС помочь ему познакомиться в Ленинской библиотеке с архивом Ф. Д. Крюкова, точнее — с той его частью, которая в начале 1970-х годов поступила туда от сохранявшей этот архив М. А. Асеевой, дочери друга юности Крюкова. Архив еще не был обработан, поэтому и требовалась помощь ЦК. Познакомившись с архивом Крюкова, Симонов убежденно заявил в ЦК:
«Федор Крюков не мог быть автором “Тихого Дона”. Не тот язык, не тот стиль, не тот масштаб. Чтобы пресечь измышления и домыслы на этот счет, хорошо бы издать у нас сочинения Ф. Крюкова, отпадут всяческие сомнения в том, что “Тихий Дон” мог написать только Шолохов, никак не Крюков» 7.
Вопрос об издании у нас сочинений Ф. Крюкова М. Суслов отвел сразу. Поскольку «Стремя» было издано на Западе, то, по мнению Суслова, К. Симонов должен был дать интервью западному журналу или газете, в котором и выразить все, что он думает о версии «Стремени».
К. Симонов согласился. Тем более, что корреспондент журнала «Шпигель» Н. Кухинке настойчиво просил его высказаться по этому вопросу.
Интервью К. Симонова было опубликовано в «Шпигеле» (1974. № 49) и называлось «Такую книгу нельзя украсть» 8.
Об этой публикации оповестили «Немецкая волна» и «Голос Америки».
«Вскоре в Москву приехал М. Шолохов, — рассказывает А. А. Беляев, — он прослышал о публикации К. Симонова в “Шпигеле” и захотел с ней ознакомиться. Я привез ему перевод интервью на его квартиру на Сивцевом Вражке. Был М. Шолохов, Мария Петровна, их дочь Маша и ее муж. Я прочитал вслух текст интервью.
Михаил Шолохов долго молчал. Потом взял текст и задумчиво сказал: “И я его обижал не раз, да и он меня не жаловал. А вот сумел подняться выше личных обид ... Почему бы и у нас текст Симонова не напечатать в “Литературке”? Да, неплохо бы и у нас напечатать”».
Таково было пожелание Михаила Шолохова. Увы, исполнить его не позволили. М. Суслов высказался решительно против. Он считал, что незачем популяризировать сплетни и клевету. Советские люди не нуждаются в доказательстве авторства Шолохова, они в этом не сомневаются 9.
Насколько мне известно, это был первый и единственный случай, когда Шолохов обратился к властям с просьбой о защите своего доброго имени. Более того, если не считать нескольких фраз, во время беседы с норвежским ученым Г. Хьетсо, который ради этой цели — защиты М. А. Шолохова от несправедливых нападок — и приезжал в Вёшенскую, ни в одном из выступлений Шолохова, интервью он ни разу не коснулся темы грязных обвинений в свой адрес, — хотя в письмах 20-х годов он неоднократно говорил, какую тяжелую обиду наносят ему эти наветы.
М. А. Шолохов замкнулся. Все последние годы жизни он носил эту боль глубоко в себе. Боль, которая, вне всякого сомнения, свела его раньше времени в могилу.
Об отношении Шолохова к Суслову красноречиво говорит факт, который приводит в своей книге «Шолоховские годы» Елена Серебровская:
«У Шолохова был свой распорядок: без приглашения являться к нему не следовало, что было совершенно понятно. Суслов же считал, что закон этот писан не для него, важной аппаратной персоны. Однажды он постучал в дверь шолоховского номера, когда писатель был занят. Михаил Александрович открыл, но вежливо объяснил, что у него срочные дела, извинился и попрощался ... Не пригласил! Я слышала об этом и от Юрбора (Юрия Борисовича Лукина. — Ф. К. ), и от Шолохова» 10.
За те годы, когда Суслов отвечал за идеологию в ЦК КПСС, Шолохов не обратился к нему ни по одному серьезному вопросу, — обращался к Сталину, Хрущеву, Брежневу, Микояну, Фурцевой, но никогда — к Суслову. Но и Суслов платил Шолохову неприязненным отношением.
Читать дальше