Станислав Кульчицкий - Почему он нас уничтожал? Сталин и украинский голодомор

Кик только стало возможно, Дж. Мейс приехал в Украину, а в 1993 году поселился у нас навсегда и на протяжении многих лет работал в газете «День» и Киево-Могилянской академии. «Ваши мертвые выбрали меня», — написал он в одной из многочисленных корреспонденций в газете «День» (от 12 февраля 2003 года). 2 мая 2004 года его не стало. Через год в «Библиотеке газеты «День» вышла посвященная ему книга «День и вечность Джеймса Мейса». Она является объективным свидетельством весомого места этого сына Америки в новейшей истории Украины.

27 октября 2005 года

После отмены сталинского табу советские историки начали изучать голод 1933 года с нарастающей интенсивностью. Было бы ошибкой утверждать, что только с открытием этого «ящика Пандоры» началась агония тоталитарного режима и созданной им империи. И все же темп голода, перераставшая в тему Голодомора-геноцида, мощно зазвучала и украинском обществе.

От своей диаспоры мы были отделены «железным занавесом», поэтому ее задел в исследовании Голодомора почти не влиял на советских историков. «Железный занавес» был не только на границах СССР, но и в наших головах.

Менее всего я хотел бы перечислять здесь количественные достижения советских историков по тематике украинского голода. Направление изложения детерминировано общей постановкой вопроса: почему Сталин нас уничтожал? Поэтому речь идет не об обнаруженных фактах, а о влиянии их на сознание исследователей. Влияние это состояло в приобретении исследователями способности отказаться от стереотипов советской эпохи, чтобы обнаружить истинные причинно-следственные связи в проблеме Голодомора. Выбранное направление заставляет меня обратить особое внимание на собственное сознание и собственный жизненный опыт. В этой деликатной сфере трудно найти другой материал для нужных обобщений.

11 лет я работал в Институте экономики АН УССР, где исследовал историю народного хозяйства, переходя от одного хронологического периода к другому. Напротив, структура Института истории АН УССР определялась хронологией отечественной истории, и я перешел сюда, чтобы подготовить докторскую работу в рамках так называемого межвоенного периода — с 1921 по 1941 год. Став доктором наук и заведующим отделом истории межвоенного периода, должен был, по научной специализации и должности, заняться темой голода 1933 года, когда эта тема стала актуальной.

Историей доколхозного и колхозного крестьянства в отделе занимались другие люди, сам я специализировался на проблемах индустриализации и истории рабочего класса. О голоде знал, как и все другие. Более того, имея доступ к закрытым спецхранилищам демографической информации, я знал, что украинское село потеряло миллионы людей, и потерю нельзя объяснить урбанизацией. Но не понимал причин голода. Даже в кошмарном сне мне не могло присниться, что советская власть способна уничтожать не только врагов народа (это понятие тогда существовало для меня без кавычек), но и детей и беременных женщин. Однако после нескольких лет работы над тематикой голода я выбрал самую многотиражную в своей республике газету, чтобы выступить с острой статьей «Нужна ли нам советская власть?». Главный редактор «Сільських вістей» Иван Сподаренко, я благодарен ему, опубликовал статью без купюр (7 июня 1991 года), но название изменил на такое: «Яка влада нам потрібна?» К сожалению, пиетет перед советской властью еще и до сих пор распространен среди многих людей моего поколения.

До мировоззренческого переворота, обусловленного исследованиями Гомодомора, я был таким же, как и все другие, советским ученым. То есть на ж торию смотрел под классовым углом зрения, рассматривал капитализм и социализм как общественно-экономические формации, считал неколлективизированное крестьянство мелкой буржуазией, верил в то, что коллективная собственность на средства производства может существовать, а колхозы и являются коллективной собственностью крестьян. Спецхранилища в библиотеках и архивах, то есть разделение информации на открытую и закрытую, я считал нормальным явлением. Но именно поэтому не мог понять почему голод 1933 года был запрещенной темой. В Украине не существовало человека, который бы не знал о нем, так зачем же эту информацию закрывать? Мой старший коллега, который также заведовал отделом в Институте истории АН УССР, в минуту откровенности сказал, что в его селе нее знали, кто кого съел. Так и жили с этим знанием всю жизнь…