Олег Хлобустов - Неизвестный Андропов

Таким образом, на оперативные подразделения КГБ, вместе с разведкой, радиоконтрразведкой и контрразведкой, службой охраны, шифровально-дешифровальной службой и оперативнотехническими подразделениями, приходилось около 100 тысяч военнослужащих и лиц гражданского персонала. Однако следует вычесть еще около 30 тысяч сотрудников подразделений охраны («девятки») КГБ СССР.

Таков ответ на вопрос, поставленный В.М. Легостаевым.

Действительно, к 1991 г. численность органов и войск КГБ несколько увеличилась (на 25 тысяч штатных единиц) за счет передачи в подчинение КГБ 3-х воздушно-десантных дивизий и одной отдельной мотострелковой бригады.

Регулярные сообщения в ЦК КПСС об акциях иностранных спецслужб и связанных с ними «диссидентов», планировавшихся в этой связи мероприятиях КГБ, называвшиеся А.Н. Яковлевым и некоторыми другими авторами «доносами», также вызывали критику Легостаева: «верхушка» КГБ, полагал он, «...сплошь и рядом практиковала перекладывание на ЦК ответственности за их решения, чреватые политическими осложнениями». Тактика «назойливого согласования» оперативных решений с ЦК якобы «подставляла ЦК и партию под огонь враждебной пропаганды. И освобождала КГБ от ответственности за собственные шаги».

Но напомним при этом, что, во-первых, подобные требования прямо были прописаны в действовавшем в то время Положении о КГБ (пункт 3: «КГБ работает под непосредственным руководством и контролем Центрального Комитета КПСС. КГБ... систематически отчитывается о всей проводимой им работе перед ЦК КПСС,... а местные органы КГБ — соответственно перед ЦК компартий союзных республик, крайкомами, обкомами, горкомами, райкомами партии»),

И в приведенной «критике» Андропова констатируется лишь следование предписаниям нормативных документов. Как говорили древние — dura lex, sed lex. To есть: закон суров, но это - закон.

Во-вторых, вряд ли можно эту практику назвать также и «перестраховкой», поскольку речь шла и идет действительно об интересах и вопросах чрезвычайной важности, о политике и престиже страны, государства, и вряд ли в такой ситуации и этой сфере уместны непродуманные, не взвешенные со всех возможных сторон, не согласованные решения и действия.

В то же время — это конкретная, действительная реализация на практике принципа руководящей роли КПСС в определении государственной политики.

В-третьих, критикуя Андропова за согласование планируемых мероприятий КГБ с партийными органами, эти авторы невольно забывают, что апеллируют к бесконтрольности и неподотчетности органов госбезопасности. И вряд ли такая позиция может быть уместна в правовом государстве.

Представляется необходимым также отметить и следующие обстоятельства. Немало писалось и говорилось о якобы «ужесточении репрессий» в тот период, когда КГБ возглавлял Ю.В. Андропов. Реальные же факты противоречат подобным утверждениям. В этой связи представляется целесообразным подробнее остановиться на этом вопросе, взяв за основу самую «щекотливую» его составляющую, касающуюся привлечения к уголовной ответственности за антисоветскую агитацию и пропаганду.

Вынужденно упоминая в своих мемуарах об известном процессе над Ю. Даниэлем и А. Синявским, получившем широкий резонанс как внутри страны, так и за рубежом, бывший председатель КГБ В.Е. Семичастный, у которого, казалось бы, не было причин для каких-либо личных выпадов и обвинений в адрес сменившего его Ю.В. Андропова, в то же время счел нужным подчеркнуть, что при его руководстве КГБ в 1962—1967 годы «арестов по политическим мотивам почти не было», что свидетельствует о том, что они якобы были в последующие годы.

Подробнее на вопросах о конкретной интерпретации тех или иных исторических фактов и событий мы остановимся далее, здесь же, исключительно исторической правды ради, отметим, что, согласно данным уголовной статистики, в годы, когда КГБ при СМ СССР возглавлял Семичастный, к уголовной ответственности «за антисоветскую агитацию и пропаганду» было привлечено 600 человек [6].

Только в 1961 и 1962 годы, подчеркивают А.И. Кокурин и Н.В. Петров, за антисоветскую агитацию и пропаганду были осуждены, соответственно, 207 и 323 человека [7].

Как отмечал в этой связи Ф.Д. Бобков, если до образования 5-го управления КГБ, в 1956—1960 годах за антисоветскую агитацию и пропаганду ( по статье 58-10 УК РСФСР 1928 г.) было осуждено 4676 человек, в 1961—1965 гг. (по статье 70 УК РСФСР 1960 г.) —1072, то в 1966—1970 гг. — 295, а в 1981—1985 гг. — 150 человек [8].