Олег Хлобустов - Неизвестный Андропов

Прерывая здесь цитирование «досье Андропова», следует объективно отметить, что в последовавшее после смерти Юрия Владимировича десятилетие «империализму» удалось достичь этих целей, следствием чего стал сначала жесточайший «системный кризис» в Советском Союзе, в значительной степени обусловленный субъективным, или «человеческим» (персонально-личностным!) фактором, а впоследствии — и распад самого СССР, многочисленные кризисы и конфликты уже в бывших союзных республиках, не исключая и Российскую Федерацию.

Накануне 60-летия Великой Октябрьской социалистической революции, что особо отмечали зарубежные аналитики дипломатических ведомств и специальных служб, член Политбюро ЦК КПСС Андропов заявлял:

«Мы по праву считаем своим величайшим завоеванием идей-но-политическое единство советского общества... Но именно потому, что идейно-политическое единство советского общества стало важным источником его силы, против него ведут наиболее интенсивные атаки противники социализма.

С этим, в частности, связана невероятная шумиха, поднятая западной пропагандой вокруг пресловутого вопроса «о правах и свободах», вопроса о так называемых «диссидентах»... Пустив его в ход, буржуазная пропаганда рассчитывает изобразить дело так, будто советский строй не терпит самостоятельной мысли своих граждан, преследует любого, кто «думает иначе», то есть не так, как это, мол, предписывает официальная линия. Такая картина не имеет ничего общего с действительностью... Другое дело, когда несколько оторвавшихся от нашего общества лиц становятся на путь антисоветской деятельности, нарушают законы, снабжают Запад клеветнической информацией, сеют разные слухи, пытаются организовать различные антиобщественные вылазки. У этих отщепенцев нет и не может быть никакой опоры внутри страны... Существование так называемых «диссидентов» стало возможным лишь благодаря тому, что противники социализма подключили к этому делу западную прессу, дипломатические, а также разведывательные и иные специальные службы. Уже ни для кого не секрет, что «диссидентство» стало своеобразной профессией, которая щедро оплачивается валютными и иными подачками, что, по существу, мало отличается от того, как расплачиваются империалистические спецслужбы со своей агентурой» (с. 145—146).

Отметим одно чрезвычайно важное обстоятельство. Из вышесказанного зарубежные аналитики делали вывод, что советское руководство крайне болезненно и раздраженно реагирует на «действия «диссидентов», и, следовательно, этот козырь можно продолжать и дальше использовать в своей геополитической «большой игре», не считаясь, в том числе, и с судьбами людей, вовлекаемых Западом в свои политико-психологические акции.

Председатель КГБ откровенно предупреждал: «...тем, кто заблуждается, у нас стараются помочь, их стараются переубедить, рассеять их заблуждения. По-иному приходится поступать в тех случаях, когда некоторые из так называемых «инакомыслящих» начинают нарушать советские законы. Такие люди в ничтожном количестве у нас еще есть, как есть, к сожалению, воры, взяточники, спекулянты и другие уголовные преступники. И те и другие наносят вред нашему обществу и потому должны нести наказание в полном соответствии с требованиями законов.

И пусть нам не твердят в таких случаях о гуманизме. Мы считаем гуманным защиту интересов общества. Мы считаем гуманным своевременно пресечь преступную деятельность тех, кто мешает советским людям спокойно жить и работать».

Так Андропов одним из первых в недавней отечественной истории поднял вопрос о защите интересов не только государства, но и общества, его граждан. Что спустя почти два десятилетия вылилось, в общем-то, в справедливую формулу защиты «жизненно важных интересов личности, общества и государства» (статья

5 Закона Российской Федерации «О безопасности» от 3 марта 1992 г.).

Но, тут же добавлял председатель КГБ, «должен сказать, что граждан, осужденных за антисоветскую деятельность, у нас сейчас меньше, чем когда-либо за годы советской власти, буквально единицы. И это закономерно, это отражает политические и социально-экономические процессы дальнейшего укрепления единства советского общества. Таково подлинное положение дел с так называемыми «диссидентами». Оно как небо от земли отличается от тех картин, которые живописует буржуазная пропаганда. ...Постоянные попытки вмешательства в наши внутренние дела, клеветнические пропагандистские кампании не могут расцениваться советским народом иначе, как свидетельство враждебных намерений, идущих вразрез с принципами разрядки, с духом хельсинкских соглашений» (с. 147—148).