Олег Хлобустов - Неизвестный Андропов

Многие авторы, писавшие об Андропове как председателе КГБ СССР, не уделяли серьезного внимания его деятельности в качестве кандидата (с 21 июня 1967 г.), а затем и члена Политбюро ЦК КПСС.

Кандидаты в члены Политбюро участвовали с правом совещательного голоса в его еженедельных заседаниях в Кремле, в зале, рядом с еще одним, «парадным» кабинетом Генерального секретаря ЦК КПСС (второй, под номером 6, находился на пятом этаже главного здания ЦК на Старой площади).

А между прочим, эти, вроде бы чуть ли не «общественные», должности занимали соответственно вторую и третью строки в партийно-государственной иерархии Советского Союза, означали принадлежность к высшему политическому руководству страны. Ведь даже далеко не все секретари Центрального комитета КПСС (4-я строка в «табели о рангах» СССР) и союзные министры (соответственно, 5-я строка) были даже кандидатами в члены Политбюро.

Избрание в Политбюро в качестве кандидата или члена означало приобретение дополнительных должностных обязанностей и полномочий, в частности, запрашивать дополнительную информацию, анализировать ее, высказывать предложения и мнения.

Еще один немаловажный штрих — члены Политбюро ЦК КПСС являлись охраняемыми лицами, то есть они охранялись сотрудниками 9-го управления КГБ СССР. Причем это касалось также их семей и мест проживания. Помимо этого, им полагались спецсвязь (фельдъегерская, шифровальная и телефонная — «кремлевка» (засекречивающая высокочастотная АТС-1).

Кое-кто до сих пор недоумевает: а почему это председатель КГБ стал членом этого высшего политического органа Советского Союза? Чего не было после выведения в июле 1953 г. из состава Президиума ЦК и ареста маршала госбезопасности Л.П. Берии.

Но зададим тогда себе и попытаемся объективно ответить на вполне обоснованный вопрос: а является ли целесообразным присутствие именно в таком коллективном органе государственного управления руководителя ведомства, отвечающего за обеспечение государственной или национальной безопасности страны? Тем более в обстановке холодной войны?

На наш взгляд, ответ на этот вопрос вполне очевиден.

Ведь, согласно пункту 27 Устава КПСС, «высшим принципом партийного руководства является коллективность руководства — непременное условие деятельности партийных организаций, правильного воспитания кадров, развития активности и самодеятельности коммунистов».

В соответствии с Уставом КПСС, Политбюро ЦК избиралось всего лишь «для руководства работой партии между Пленумами ЦК» (пункт 38 Устава КПСС). И в этой связи ему делегированы полномочия и функции Центрального комитета КПСС — в промежутках между съездами руководить всей деятельностью партии, местных партийных органов, осуществлять подбор и расстановку руководящих кадров, направлять работу центральных государственных и общественных организаций через партийные группы в них (пункт 34).

В этой связи Политбюро рассматривало и утверждало не только проекты партийных документов — решений Пленумов ЦК и съездов партии, но и принимало («утверждало») решения Совета министров СССР, как это было, например, с Положением о КГБ при СМ СССР, руководителей других министерств и ведомств.

Таким образом, реальное значение этого коллективного органа управления было намного более значимым, чем это указывалось в Уставе КПСС, поскольку он рассматривал, обсуждал и утверждал решения, обязательные для исполнения как для Совета министров СССР, так и для других государственных ведомств, фактически вырабатывая основы политики государства в международной и внутриполитической сферах жизни Советского Союза.

Политбюро, особо подчеркнем — в брежневско-андроповский период, поскольку этот порядок впоследствии был отменен при М.С. Горбачеве, — рассматривались и утверждались тезисы бесед советских руководителей с иностранными делегациями, в том числе и советские позиции по «деликатным» международным и внутриполитическим вопросам, которые могли бы быть подняты иностранцами в ходе переговоров.

Предварительные «позиции советской стороны», подготовленные специалистами соответствующих ведомств, фиксировались письменно, согласовывались и в обязательном порядке рассматривались председателем КГБ, главами МИДа и министерства обороны. Некоторые вопросы внутренней политики также согласовывались с участием Генеральной прокуратуры СССР, а также министерства юстиции, здравоохранения и т.д.