Олег Хлобустов - Неизвестный Андропов

Но, добавим при этом, что цель профилактического мероприятия — это предупреждение, недопущение совершения противоправных поступков и преступлений, предотвращение чрезвычайных происшествий и возникновения подобных ситуаций, ликвидация предпосылок к их возникновению.

В одной из статей довелось прочитать («Новости разведки и контрразведки». 2003, 7—8. С. 30) о том, что, «по оценкам самого Андропова, «потенциально враждебный контингент» в СССР составлял 8,5 млн человек».

При вполне понятном скептицизме в отношении подобных оценок в то же время следует признать, что он, этот «потенциально враждебный контингент», составлял ничтожное меньшинство из 270-миллионного населения СССР.

И при этом, безусловно, речь не идет о числе граждан, якобы взятых «на оперативный учет», — их точное число давным-давно известно лицам, подобным В.В. Бакатину, Г.П. Якунину, О.Д. Калугину, но не оглашается ими исключительно вследствие абсолютной «невыигрышности» этой цифры для противников КГБ.

Например, из отчета о деятельности КГБ при СМ СССР за 1968 год следует, что всего по различным делам оперативного учета проходили 10 008 человек [13]. Причем как советских граждан, так и иностранцев.

Позже Е.М. Альбац указывала, что по линии Управления «3» («Защиты конституционного строя») в 1991 г. в КГБ было 2500 оперативных дел [14].

Известный не только в США, но и в нашей стране, связанный с ФБР бывший редактор «Ридерз дайджеста» Джон Бэррон в переведенной на русский язык в 1992 г. книге «КГБ сегодня» отмечал, что «активная часть» диссидентов в 60—70-е годы насчитывала около 35—50 человек, часть из которых впоследствии была или осуждена, или выехала из СССР на Запад.

С 1975 г. деятельность этой, говоря языком социологии, «неформальной» группы пытались усиленно активизировать западные спецслужбы и центры идеологических диверсий, в соответствии с внешнеполитической стратегией Дж. Картера по «защите прав человека». Подлинным же ее «отцом» являлся уже известный нам Збигнев Бжезинский.

«Расцвета» диссидентская тусовка, благодаря деятельности «Хельсинкских групп», достигла к 1977 г., а в дальнейшем пошел ее закат, связанный с арестом по обвинению в связях с ЦРУ одного из членов московской Хельсинкской группы (МХГ) А. Щаран-ского [15], привлечением к следствию некоторых других активных участников «правозащитного» движения.

«К 1982 г., — писала председатель МХГ Л.М. Алексеева, — этот круг перестал существовать как целое, сохранились лишь его осколки...

Вследствие обрушившихся на него репрессий правозащитное движение перестало существовать в том виде, каким оно было в 1976—1979 годы» [16].

Подробнее о некоторых обстоятельствах тех лет документально мы еще скажем далее.

Как отмечал недавно доктор исторических наук В.Н. Хаустов, с началом процесса «разрядки международной напряженности», который датируется летом 1972 г., «многие спецслужбы иностранных государств и зарубежные антисоветские организации и центры значительно активизировали свою подрывную деятельность, рассчитывая извлечь максимум выгоды из изменившейся международной обстановки и международных отношений. Они, в частности, активизировали засылку в СССР своих представителей — «эмиссаров», по терминологии КГБ тех лет, — под видом туристов, коммерсантов, участников различных видов научного, студенческого, культурного и спортивного обмена. Только в 1972 г. было выявлено около 200 подобных эмиссаров».

В отдельные годы число выявлявшихся только на территории СССР эмиссаров антисоветских организаций и центров превышало 900 человек [17].

Поток эмиссаров стал особенно нарастать после 1975 г.

На наш взгляд, важное признание причин развала Советского Союза содержится в статье Ф.Д. Бобкова, опубликованной в январе 2005 г. в журнале «Жизнь национальностей».

В ней он подчеркивал: «В годы разгара холодной войны ее как войну не воспринимали. О ней говорил и писал лишь ограниченный круг партийных лекторов, да лидеры в докладах цитировали потребные выдержки в пропагандистских целях. Никто при этом не предупреждал об опасности холодной войны для государства.

В КГБ такую опасность понимали и в меру сил старались не только помочь руководству страны ее осознать, но и стремились донести угрозу, таящуюся в холодной войне, до широких слоев общественности» [18].

И вновь, обращаясь к причинам конечного краха СССР, приведу на этот счет мнение бывшего первого заместителя КГБ СССР Ф.Д. Бобкова:

«Лидеры упивались или наслаждались властью, отбрасывая всю информацию об угрозах извне, о процессах в стране, могущих посеять недоверие к властям, нарушить стабильность в государстве.