Грэм Хэнкок: Тайны Марса

Почему Голдин поторопился отвергнуть саму возможность существования высших форм жизни на Марсе? Вскоре после этой пресс-конференции профессор Стэн МакДэниэл из университета Сонома сделал многозначительное замечание по поводу выступления Голдина: «Весьма интересно, что, пока речь идет о микробной жизни, о маленьких микробах, о низших в сравнении с людьми существах, без проблем признается возможность их существования, проблема же возникает, когда речь заходит о больших или малых «зеленых человечках».

Должно существовать объяснение этой проблемы.

Науке еще предстоит объяснить, как, почему, когда и где впервые возникла жизнь. Началась ли она на Земле? Это лишь мнение. Появилась ли она в результате случайных соединений молекул в «первичном бульоне»? Это также всего лишь мнение, как и противоположное мнение, что она – творение создателя. Голая правда, как признали биологи Стэнли Миллер и Лесли Оргел, состоит в том, что «мы не знаем, как началась жизнь».

И все же существует согласие по ряду основополагающих моментов.

Самый важный из них гласит: «Обнаружение воды в жидком виде является непременным признаком жизни». По словам Андерса Ханссона, вода как инертный растворитель «идеальна для биохимического цикла. Шент-Дердь назвал ее «матрицей жизни». Без нее не может начаться жизнь, как и дарвиновская эволюция».

В царстве науки, где мало бесспорных фактов, это также всего лишь еще одно мнение. Тем не менее это мнение хорошо информированных людей, и нет оснований считать его ошибочным. Пока не появились новые сведения с обратным значением и поскольку мы знаем, что так оно и было на нашей собственной планете Земля, представляется разумным согласиться с тем, что вода, вероятно, является необходимым предварительным условием для возникновения жизни где бы то ни было во вселенной.

Сегодня Марс мертв и адски сух и холоден, при средней температуре на его поверхности минус 23°С.

На ней нет жидкой воды – только замороженная в виде льда. Вода в жидком состоянии не может сохраниться на поверхности дольше нескольких секунд в таком климате. Тем поразительнее стало открытие, сделанное с началом эры космических исследований и съемок крупным планом, что большая часть планеты хранит бесспорные следы бывших океанов, озер и рек, обильных дождей и катастрофических наводнений гигантских масштабов, когда-то отдраивших ее поверхность.

Даже при самых благоприятных визуальных условиях наблюдения Марса с помощью телескопов могут дать обманчивые результаты. Как было сказано в Главе 1, оптическая иллюзия так называемых «оросительных каналов» привела Персивала и других исследователей в конце XIX века к заключению: «Марс населен существами того или иного рода». Более полувека оно поддерживало надежды публики. В самом деле, еще в середине 60-х годов многие надеялись, что космические корабли НАСА подтвердят существование каналов. Когда же обнаружилось отсутствие каких-либо каналов, наступило всеобщее разочарование, сопровождавшееся потерей всякого интереса к Марсу и его загадкам.

Каналов не оказалось, но другие марсианские феномены, задокументированные наблюдениями с помощью телескопов и подтвержденные фотометрическими исследованиями, труднее отвергнуть как оптический обман. Самый интригующий среди них астрономы называют «волной потемнения»:

«Близ края каждой полярной шапки общее потемнение окраски поверхности наблюдается ранней весной, когда шапка начинает отступать. Затем потемнение отрывается от отступающей полярной шапки, мчится к экватору, пересекает его четко различимой полосой повышенной контрастности и, наконец, рассеивается в противоположном полушарии. Эти волны – каждая в своем полушарии – перемещаются с видимой скоростью около 35 километров в день».

Южная полярная шапка Марса в своих максимальных размерах распространяется к экватору вплоть до 50 градуса южной широты. Северная шапка достигает 65 градуса северной широты, т. е. отстоит от экватора дальше.

Измерив «спектры отражения» шапок, ученые обнаружили, из чего они состоят. Южная шапка – гораздо более холодная, чем северная – полностью состоит из твердой углекислоты. Северная шапка содержит переменные количества твердой углекислоты, а также сохраняет постоянный остаток – около тысячи километров в ширину – чисто водного льда. Он считается «самым большим резервуаром доступной воды на планете».