Игорь Пронин: Наполеон 2. Книга вторая: Стать богом

Раскланиваясь с многочисленными знакомыми, Колиньи покинул здание Конвента и с преувеличенной бодростью зашагал по улице. Ему нужно было немного пройтись пешком, чтобы успокоить стучащее сердце. Он тоже боялся, смертельно боялся. И было что-то еще, в чем охотник за предметами боялся признаться сам себе. Неужели ему было стыдно? Колиньи предавал не раз и не два, работа шпиона не позволяет жить иначе. Но даже у итальянских наемных убийц существует свой древний кодекс чести.

«Он стал мне дорог. — Колиньи надвинул шляпу на глаза, зорко вглядываясь в лица прохожих. Теперь удара можно ждать в любой момент. Но он уже забыл, когда жил иначе. Всерьез тревожило другое. — Проклятый предмет! Наверняка, это его воздействие. Лев. А может быть, Пчела? Главное, чтобы не Кролик, ха-ха. Не смешно, Джакопо, не смешно. Только бы все получилось. Пусть они затравят его как зверя в Ирландии, пусть Нельсон или кто-то другой получат своего Льва. Ради этого предмета они не то, что ирландцев вырежут всех до единого, они и англичан отправят вслед за ними! Ну и пусть, я устал играть с Наполеоном. Он хитрее меня, видит насквозь, и рано или поздно насадит на штыки своих гренадеров, как бабочку на булавки. Леопард не спасет от роты солдат».

Рука сама собой потянулась к груди и нащупала сквозь сюртук фигурку Леопарда, висящую на груди. Он спас Колиньи в Италии, как спасал много раз. Там Бонапарт вспылил. Вспылил, как обычный корсиканец — южная кровь! Но за гневом горца стояла армия, беспрекословно подчинившаяся ему, обладателю Льва. Колиньи тоже вышел из себя, думал, что как более опытный игрок сможет поставить зарвавшегося молодого генерала на место — да что Наполеон, по сути, знает о предметах? Только то, что рассказал ему Колиньи. Некстати подвернулась эта парочка: Джина Бочетти, влюбившаяся в Бонапарта как кошка, и безумный русский мститель, фамилию которого авантюрист уже позабыл. Главное, что беспредметник покинул Европу, скрылся где-то в русских лесах. А вот Бочетти пришлось вывести из игры навсегда. Кошки снова заскребли на сердце: Джина не была для Колиньи просто любовницей.

«Старею? Становлюсь сентиментальным? — он, поправляя шляпу, огляделся, и, не заметив никого подозрительного, свернул в тихий дворик. — Все проклятое одиночество! Никому нельзя доверять. Наполеон простил меня и извинился. Мне было приятно, черт возьми! Приятно, хотя я понимал: он лишь хочет узнать о предметах больше. Хладнокровный игрок, когда не впадает в гнев. Он не торопится убирать фигуры с доски, ему интересно закрутить интригу так, чтобы запутать всех, а в конце партии изящно поставить мат. В тот миг, когда никто, кроме него не понимает, что уже конец! И мне симпатичен этот человек. Что ж, за это ты поплатишься, Наполеоне — ничего, что я по-нашему, по-итальянски? Не любит, когда ему напоминают о происхождении. Гневается! И даже не знает, почему так часто стал впадать в гнев. Но предметы не слишком полезны для здоровья, мой друг Наполеоне».

Он вышел на соседнюю улицу, прошел по ней еще с минуту, после чего его догнал экипаж. Дверца отворилась и Колиньи на ходу впрыгнул в карету с зашторенными окошками.

— Как прошел разговор с Баррасом? — вместо приветствия спросил его по-английски пожилой человек, закутанный в кашне по глаза.

— Как я и предполагал, он согласен. С Баррасом главное не темнить — тогда он думает, что его хотят надуть, и сам начинает обманывать.

— Он знает, что мы заманиваем Бонапарта на острова, чтобы Лев не достался ни русским, ни австрийцам? — в голосе незнакомца послышалось недовольство.

— Он ничего не знает о Льве, — успокоил его Колиньи. — Знает о Кролике, так уж вышло. Но это пустяки. Я, кстати, пообещал ему теплое местечко в Англии, когда здесь все будет кончено с революцией.

— Мне бы их заботы. — пробормотал старик. — Теплые места, революции, страны и государства. Только уж будьте любезны, Колиньи: и Бонапарт, и его предмет должны быть на кораблях. Иначе мы зря пожертвуем фигурой адмирала Нельсона как политика, да еще получим бойню под носом. Ради Льва мы готовы на многое, но если Лев останется во Франции. О вас больше никто никогда не вспомнит, вы это понимаете? Ни могилы, ни даже тела. Через месяц или через год, но.

— Я понимаю! — обладатель Леопарда не любил, когда ему угрожали, хотя и понимал, насколько угрозы старика реальны. — Бонапарт не отправит армию без себя. Он не верит в способность других генералов самостоятельно командовать, а главное, устроить содержание армии вне Франции. Тут у него удивительный талант — устроить все наилучшим образом, это надо признать. Я тоже буду на корабле. Так что пусть Нельсон смело выставляет себя дураком. Лев прибудет на острова. Но эскадру надо формировать обязательно на юге, иначе Бонапарт почувствует обман.