Обретение независимости всегда вселяло надежды на лучшее. Жители свободной Танганьики несут на руках своего первого премьер-министра, будущего президента Джулиуса Ньерере. 29 мая 1961 года. Фото: CORBIS/FOTO SA
Почти ни одной стране Черного континента минувшие 50 лет не дались легко. Некоторых героев борьбы за освобождение Африки по-прежнему вспоминают с любовью — первого президента Кении Джомо Кеньятту, благодаря которому стране удалось сохранить относительную стабильность, или рано принявшего мученическую смерть и потому недолго остававшегося у власти Патриса Лумумбу. Других — Секу Туре или Кваме Нкруму — не слишком жалуют в собственных странах, но за их пределами популярность этих лидеров прошлого растет. Мол, они искренне хотели как лучше, а во всех безобразиях виноваты злокозненные исполнители.
Эти ностальгические настроения во многом связаны с тем, что отставание африканских стран от развитого мира за эти годы не только не уменьшилось, но многократно выросло. Африканцы винят во всем Запад, который якобы не желает вкладывать средства в экономику бывших колоний, дабы, как и раньше, использовать их как источник дешевого сырья и рынок сбыта. В этом есть доля правды. Помощь, которую вот уже 30 лет развитые страны оказывают Африке (ее параметры обсуждаются на каждом заседании «семерки», «восьмерки», «двадцатки»), пока сводится в основном к тому, что Запад шлет на Черный континент излишки своей сельскохозяйственной продукции, а также выделяет кредиты, которые на Запад же и возвращаются, поскольку тратятся на закупки там товаров и оплату услуг западных специалистов. При этом то, что выращивают сами африканцы, неконкурентоспособно, поскольку они, в отличие от западных фермеров, не получают субсидий от государства.
Однако инвестиции в Африку все же идут, и в немалом объеме. В последнее десятилетие она стала притягивать к себе взоры азиатских индустриальных держав. Китайцы скупают не только африканские месторождения полезных ископаемых, но и миллионы гектаров плодородных земель и тропических лесов. Причем в отличие от Запада они не учат никого жить и свои многомиллиардные вложения не оговаривают никакими дополнительными условиями. Китайский опыт стали активно использовать Индия и Япония. Можно сказать, что в азиатских странах началась своего рода африканская лихорадка. На Черном континенте это только приветствуют: коль скоро американо-европейские программы экономического возрождения Африки оказались не слишком эффективны, почему бы не попробовать другой путь?
Николай Алексеев-Рыбин
Деревня Байеребон-3, Западная область, Гана. Рабочие кооператива «Куапа Кокоо» разбивают стручки какао, чтобы извлечь плоды для последующей обработки. «Куапа Кокоо» — крестьянский кооператив, объединяющий 45 000 человек, живущих в лесах вокруг крупного города Кумаси. Всем фермерам принадлежат одинаковые доли в кооперативе, который, в свою очередь, владеет 45% лондонской торговой компании Divine Chocolate Ltd
Скупить 97% мировых запасов сырья за день и устроить панику на бирже? В мире осталось немного товаров, с которыми пройдет такой фокус. Один из них — какао.
Плодовые деревья из рода Theobroma, к которому относится какао, миллионы лет произрастали в Южной Америке в диком виде. У археологов есть доказательства того, что уже за 400 лет до н. э. аборигены Коста-Рики культивировали какао и использовали его плоды для торговых расчетов. А ацтеки, цивилизация которых к XIV веку стала доминирующей в Центральной Америке, напитку под названием xocoatl (ксокоатль) придавали сакральное значение. Возможно, именно поэтому какао и стало своеобразной валютой Южной Америки.
Элиас Мохаммед, фермер кооператива «Куапа Кокоо», за работой Первым европейцем, ознакомившимся с шоколадным напитком, считается Христофор Колумб, который попробовал его в 1502 году (это историческое событие случилось у берегов нынешнего Гондураса). Ни сам мореплаватель, ни его соратники не оценили вкус напитка: индейцы готовили его, сдабривая острым перцем и забродившим соком кактуса. Зато все отметили высокую цену какао: за 100 зерен можно было купить раба. Возможно, поэтому Колумб захватил с собой в Испанию несколько мешков какао-бобов, но те затерялись среди более понятных европейцам ценностей — золотой посуды и украшений.
В итоге заслуга открытия какао для Старого Света приписывается покорителю Мексики, разорившему государство ацтеков, Эрнану Кортесу. Через 17 лет после возвращения Колумба он привез к испанскому двору ацтекский рецепт шоколадного напитка и несколько сундуков с какао-бобами. Заменив в традиционном индейском напитке перец и кактусовую брагу на сахар и молоко, испанская знать оценила шоколад высоко во всех смыслах. «Тот, кто пьет какао, пьет деньги», — писал в то время историк Гонсало Фернандес де Овьедо-и-Валдес.
Читать дальше
