Анатолий Ромов - Перед выходом в рейс

Предоставив группе продолжать работу, Тауров вернулся в УВД. И здесь, сев за свой стол и взяв в руки блокнот, понял наконец, чего не хватало в списке найденных при «блондине» вещей. Записной книжки. Некоторое время сидел, прикидывая: может быть, скрываясь на лихтере, «Паша-Алексей» просто не взял с собой записной книжки? Подумав, все-таки решил: нет, именно в такой ситуации он должен был ее взять. Обязательно. Именно в «бегах» записная книжка особенно нужна. Для связи с людьми, телефоны которых в обычной обстановке человек на память не помнит. Свежий след от кольца объясняется тем, что кольцо могло быть изготовлено из меченого «фарфорового» золота. Если убийца как-то связан с фарфоровым золотом, он обязательно изъял бы кольцо как важную улику. Ведь никто пока не знает, что «фарфоровая» золотая десятка находится сейчас у Таурова. Вряд ли «Паша-Алексей» искал повторной встречи с Никитенко. Вполне возможно, что это не самоубийство, убийца взял у «Паши-Алексея» также и записную книжку. В ней могло оказаться много нужных убийце и «ненужных» следствию записей.

Примерно через час позвонил Шабенко. Про скончавшегося Алексея Пономарева выяснилось следующее: уроженец Дальноморска, двадцать девять лет, холост, родителей нет. Прописан и жил на улице Айвазовского у бездетной тети, воспитавшей его как сына. По месту прописки показывался крайне редко. Был осужден по статье 145-1 за грабеж, отбывал наказание в колонии усиленного режима, откуда вышел три года назад. Последняя запись в трудовой книжке: матрос-моторист рыбфлота. Однако из резерва рыбфлота отчислен полгода назад, в последнее время нигде не работал, сменив несколько мест. Обыск по месту прописки подтвердил, что Пономарев занимался сбытом золотых царских десяток, возможно, поддельных. В тщательно оборудованном тайнике под паркетом были спрятаны четыре царские золотые десятки, датированные 1902 годом. Записной книжки при обыске квартиры найдено не было.

Еще через час Тауров понял простую вещь: ему обязательно нужно еще раз встретиться с Ларисой Лавровой. Она наверняка многого недоговорила в их последнюю встречу, но теперь, после смерти Пономарева, он ее понимал и оправдывал. Если кто-то смог убить такого человека, как Пономарев, перед убийством Ларисы он не остановился бы и подавно. Вспомнил слова Ларисы: «Потому что уже знала эту пару…» Вместо этой фразы она хотела сказать что-то другое. Что?

К концу рабочего дня раздался звонок. Он снял трубку — звонила Нина Александровна Гаева:

— Вячеслав Петрович, пожалуйста, помогите! Я вас очень прошу, помогите!

— Успокойтесь, Нина Александровна… В чем дело?

— Сейчас к нам в квартиру был странный звонок! Очень странный!

— Кто звонил?

— Мужской голос. Такой — очень приятный. Даже интеллигентный. Трубку сняла я. Он спросил: «Простите, это Нина Александровна?» Я говорю: «Да, я, а это кто?» Он говорит: «Извините, вы меня не знаете. Просто я хочу вам передать, что с вашей дочерью все в порядке. Она жива и здорова». Я чуть с ума не сошла. Стала что-то кричать, а он еще раз все повторил. И повесил трубку.

— Сейчас вы звоните от себя?

— От соседей. Свою трубку я не положила.

— Правильно. Дайте-ка телефон ваших соседей… — Записал телефон. — Ждите, я перезвоню.

Позвонил на телефонную станцию, и через минуту ему сообщили: в квартиру Гаевых звонили из телефона-автомата на Морвокзале. Тут же он позвонил в отделение милиции на Морвокзале и попросил проверить, не заметили ли постовые человека, звонившего недавно из телефона-автомата в районе пассажирских причалов. Добавил: пусть обратят внимание, нет ли на территории Морвокзала разыскиваемой Гаевой, фотография которой должна быть в отделении. Примерно через час ему позвонили из отделения. По словам дежурного, несмотря на тщательные поиски, следов Гаевой на Морвокзале обнаружить не удалось. Постовой на пассажирском причале находился от телефона-автомата далеко и звонившего не видел. Что же касается Гаевой — были осмотрены ресторан, гостиница, залы ожидания, помещения касс, подсобные помещения. Кроме того, два работника милиции проверили стоящие у причалов теплоходы «М. Урицкий» и «Приамурье». По словам вахтенных у трапа, женщина, похожая на Гаеву, на теплоходы не проходила. Положив трубку, Тауров некоторое время сидел, пытаясь понять: может ли иметь какое-то отношение теплоход «Приамурье» к звонку с территории Морвокзала? Снова позвонил на Морвокзал, услышав отзыв дежурного, попросил: